5/18 июля

Прп. Афанасия Афонского (1000). Обретение честных мощей прп. Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца (1422). Прмцц. вел. кн. Елисаветы и инокини Варвары (1918). Прп. Агапита, исп. (1936).

Мц. Анны и Кириллы (304). Прп. Лампада Иринопольского (X).

Иконы Божией Матери, именуемой «Экономисса».

 Прп. Афанасий Афонский (1000). Прп. Афанасий родился в городе Трапезунте (Малая Азия). Родители его были люди благородные и благочестивые. Отец Афанасия умер еще до появления его на свет, а мать, родив его и возродив святым крещением, отошла ко Господу вслед за мужем. Отроку в святом крещении дано было имя Авраамий. Ребенка, уже в пеленах, по смерти родителей, оставшегося круглым сиротою, взяла на воспитание одна благородная черноризица. Уже с детства Авраамий привыкал к иноческой жизни, видя черноризицу, непрестанно пребывающей в молитвах и посте. Больше своих сверстников преуспевал он, проходя начальную школу. Так, возрастая телом и разумом, Авраамий вышел из отроческого возраста. В то время скончалась черноризица, заменявшая ему мать. Вторично осиротевший отрок Авраамий оплакал ее кончину. Затем он захотел побывать в Византии для приобретения дальнейшего образования. Бог, заботящийся о сиротах, привел в исполнение это желание следующим образом. В то время в Греции правил благочестивый император Роман (957-963). Им был послан в Трапезунт для собирания торговых податей один из дворцовых евнухов, который, познакомившись с Авраамием, взял его с собой в Византию и здесь поручил одному выдающемуся учителю, по имени Афанасий. Ученик в скором времени по познаниям сравнялся со своим учителем. В то время один воевода, по имени Зефиназер, сосватал родственницу Авраамия своему сыну, а Авраамия взял к себе в дом. Юноша Авраамий, хоть и пребывал в богатом доме, не оставлял постнического воздержания, к которому привык у воспитавшей его черноризицы. За такую добродетельную жизнь, а также за выдающийся разум, Авраамий был любим всеми, и стал известен людям и даже самому императору. Тот назначил его учителем в государственном училище на одинаковых правах с бывшим наставником его Афанасием. Но, поскольку учение Авраамия больше нравилось ученикам и к нему их собиралось больше, чем к Афанасию, то тот из зависти стал ненавидеть Авраамия. Узнав об этом, Авраамий оставил учительскую должность. Он по-прежнему проживал в доме воеводы, предаваясь своим обычным подвигам. После этого император приказал воеводе отправиться по государственной необходимости в Эгейское море. Воевода, сильно любивший Авраамия, взял его с собой. Во время путешествия Авраамий узнал Афонскую гору и весьма полюбил ее, помышляя, чтобы поселиться на ней. Когда они вернулись домой, то, по Божественному усмотрению, в Константинополь из находящегося близ Афона Кименского монастыря прибыл прп. Михаил Малеин (память его 12 июля). Авраамий, слышавший о богоугодной жизни преподобного отца, отправился к нему. Он получил высокое наслаждение от беседы со старцем и, после его боговдохновенных наставлений, Авраамия охватило еще более горячее желание отвергнуться мира, чтобы служить Богу в иноческом чине. Провидя, что Авраамий явится сосудом Святого Духа, преподобный весьма полюбил его. В то время прп. Михаила пришел навестить его племянник Никифор, военачальник Востока, который в последствии стал греческим императором (Никифор II Фока, 963-969). Заметив юношу, он спросил о нем у старца. Святой сообщил ему все, касающееся Авраамия, а равно и том, что он желает быть иноком. С этого времени Авраамий стал известен Никифору. Спустя несколько дней, прп. Михаил возвратился из Константинополя в свою обитель. Авраамий же был не в состоянии более пребывать среди мирской суеты и отправился к нему. Дойдя до Кименской обители, он упал в ноги святому старцу Михаилу, со слезами умоляя облечь его в иноческий образ. Прп. Михаил немедленно постриг его с именем Афанасий, как уже опытного подвижника, и облек его во власяницу, как бы вооружая доблестного воина Христова на брань. Афанасий с усердием проходил все назначавшиеся ему монастырские и церковные послушания, пребывая неутомимым и в иноческих подвигах. В свободное от монастырских забот время он занимался переписыванием священных книг. За трудолюбие Афанасия любили вся братия. Так в течение четырех лет он показал себя совершенным в иноческой жизни. Затем преподобный отец повелел ему проводить жизнь в безмолвии, в келье, находившейся в пустыне.

Спустя некоторое время военачальник Востока Никифор – исполняя царскую службу и проходя мимо обители, зашел к своему преподобному дяде Михаилу. Во время беседы он вспомнил об Авраамии и спросил, где он находится. Прп. Михаил ответил, что Авраамий сейчас стал монахом с именем Афанасий, и молит Бога о спасении вашем.

С Никифором находился брат его патриций Лев. Они оба, выслушав о добродетельной жизни Афанасия, просили позволения увидеться с ним. Встретив их, Афанасий вел с ними беседы, исполненный духовной премудрости. Они так усладились его речами, что выразили желание навсегда остаться с ним, если бы только им удалось освободиться от своих мирских должностей и забот.

Прп. Михаил имел намерение поставить Афанасия после себя игуменом, ибо сам он уже состарился и приближался к кончине. Узнав об этом, Афанасий убежал оттуда, боясь бремени начальствования и считая себя недостойным пастырского сана. Он странствовал по Афонской горе, посещая пустынных отцов, и примером их добродетельной жизни возбуждался к иноческим подвигам. Найдя в расселинах скал нескольких братий, проживавших неподалеку друг от друга, он поселился среди них и стал подражать их суровому образу жизни. В то время скончался прп. Михаил Малеин. Узнав об его кончине, Афанасий плакал о нем как сын об отце. Также он узнал, что военачальник Никифор с братом патрицием Львом снова должны будут проходить мимо того места, и побоялся, чтобы они опять не стали разыскивать его. Поэтому он покинул пустынников и отправился в дальнюю обитель, называвшуюся по-гречески «Тузига». Найдя здесь некоего старца, в безмолвии жительствующего вне обители, он просил его принять его, назвавшись Варнавой, чтобы не быть опознанным. Старец принял его, и остальное время Варнава проживал со старцем, во всем повинуясь ему как отцу. Для того чтобы не быть узнанным, блаженный Афанасий притворялся безграмотным и просил старца научить его грамоте. Старец учил его азбуке и чтению.

В то время военачальник Никифор, узнав, что Афанасий убежал из Кименского монастыря, был весьма опечален и размышлял, как бы найти его. Он писал к судье Солунскому, чтобы тот, дойдя до Афонской горы, точно разузнал об Афанасии. Тот позвал к себе прота – начальника над всеми игуменами Афонских монастырей. Тот ему отвечал, что такой инок здесь не появлялся. Но в скором времени на горе соберется собор, и, если отыскиваемый инок находится где-нибудь на горе, то он, конечно, явится в числе других на собор.

Когда наступил праздник Рождества Христова и собрались из монастырей и пустынножительных келий отцы и братия, то явился и тот старец со своим учеником, назвавшимся Варнавой. Прот пристально всматривался в братию. Наконец он увидел инока, похожего по описанию на разыскиваемого им. Но, узнав, что его зовут Варнавой, засомневался, так как разыскиваемому иноку было имя Афанасий. Впрочем, прот решил определить личность инока по книжному искусству. Иноку дали книгу и приказали читать перед собором установленное чтение. Тогда блаженный Афанасий, замечая, что не может далее скрываться, повиновался власти, установленной Богом, и стал читать, как умел, обнаруживая звучный голос и необычную выразительность, так что все слушавшие удивлялись. Тогда Афанасий был узнан, и все отнеслись к нему с уважением.

Прот после этого сообщил Афанасию, что его ищут Никифор с братом своим Львом. Афанасий умолял прота не сообщать о нем, дабы ему не лишиться Святой Горы. Тогда и прот, поняв, что потерять такого мужа будет лишением для Афона, обещал не открывать его отыскивающим. Афанасию же он приказал безмолвствовать в пустынной келье, отстоящей от лавры на три поприща (около 2-х тыс. сажен). Здесь, трудясь для Бога наедине, прп. Афанасий имел пропитание от рук своих. Он переписывал книги, не оставляя при том монашеского правила. За переписку книг отцы снабжали его хлебом.

В то время Лев, брат Никифора, бывший уже военачальником на Западе, возвращаясь с войны после победы над дикими скифами, зашел на Афонскую гору воздать благодарение за победу Христу и Его Пречистой Матери. Здесь он узнал о местопребывании прп. Афанасия. Найдя его, Лев сильно обрадовался, потом день и ночь проводил в беседах с ним, наслаждаясь его богомудрыми речами. На просьбу иноков устроить в Карейской Лавре новую обширную церковь, переданной через Афанасия, христолюбивый воевода дал им для этого множество серебра и золота. Простившись затем с Афанасием и прочими отцами, Лев пошел своим путем к Константинополю, где и сообщил об Афанасии брату своему Никифору.

Между тем преподобный, любя безмолвие и избегая человеческой славы, вновь удалился от того места и обходил внутренние места горной пустыни. Наставляемый Богом, он пришел на самый край Афона в местность, называемую Мелана, имевшую обширную пустыню и далеко отстоящую от остальных жилищ постников. Устроив на одном холме с площадкой наверху шалаш, Афанасий начал здесь подвизаться. Первоначально коварный враг диавол, желая изгнать преподобного, делал это новое место поселения для него ненавистным. Он возбуждал в нем настойчивую мысль удалиться. Но добрый подвижник побеждал свои сомнения, решив потерпеть здесь до конца года, а там, как Бог устроит. Когда же прошло означенное время, то в последний день года подвижником с особенной силой овладели помыслы, влекущие его оттуда, так что он решил утром уйти в Карейскую Лавру.

Затем он встал на молитву и внезапно появившийся свет небесный облистал его, и облако помышлений тотчас рассеялось. С чувством несказанного веселья и восторга святой изливал от переполненного божественною любовью сердца радостные слезы. С того времени прп. Афанасий получил дар умиления и плакал, когда желал. Место же то он настолько возлюбил, насколько раньше оно было ненавистно для него, и он жил в нем, прославляя Бога. В это время военачальник Никифор был отправлен императором с войском на остров Крит, которым завладели тогда мусульмане. Не надеясь на силу греческого войска, но, ища молитвенной помощи у святых отцов, Никифор послал одного из доверенных своих лиц на Афон, написав ко всему собору отцов просьбу о молитве их Богу, чтобы подана была ему свыше помощь против мусульман. Он просил еще прислать к нему Афанасия. Вместе с Афанасием святые отцы отправили и одного из уважаемых старцев, которого он почитал своим учителем. Никифор встретил прп. Афанасия с радостью и почитал его как своего духовного отца. Пробыв вместе несколько дней и насладившись взаимным лицезрением и дружелюбными беседами, они расстались. Афанасий отправился на Афон, а Никифор – на войну и, по молитвам святых отцов, победил мусульман и снова присоединил Крит к Греции. Вскоре военачальник Никифор опять отправил на Афон одного из своих приближенных по имени Мефодий (который потом был игуменом Кименской обители) с золотом к прп. Афанасию, на устройство келий. Прп. Афанасий, видя теплую любовь к Богу Никифора и его доброе намерение и осознав, что оно дело Божия изволения, принял золото и начал заботиться о стройке. Он, прежде всего, поставил кельи для безмолвия Никифору, устроил храм во имя св. Иоанна Предтечи, а потом у подножья горы воздвиг прекраснейшую церковь во имя Пречистой Девы Богородицы. Окончив церковь в честь Пресвятой Богородицы, преподобный стал устраивать кругом нее кельи – созидать прекрасную обитель. Он выстроил трапезную и больницу, странноприимный дом, баню, мудро устроив и все прочие необходимые для обители здания. Затем он собрал множество братии, дав ей в руководство строго общежительный устав, составленный по образу древнейших палестинских обителей. Для вновь собранного словесного стада прп. Афанасий явился игуменом, который был угоден Богу и к которому благоволила Пресвятая Богородица, ибо один из иноков видел ее посещающей созданную преподобным обитель и церковь Свою.

Прп. Афанасий, узнав, что военачальник Никифор, по смерти царя Романа, был объявлен царем в Греции за неоднократные победы над мусульманами, весьма опечалился, потому что, в виду его обещания быть иноком, он принял на себя заботы об обители. Преподобный, скорбя о неисполнении Никифором обета, предполагал оставить все и бежать. Он написал письмо к императору, напоминая ему о его обещаниях Богу и укоряя за суетное изменение прекраснейшего намерения и сообщая о своей скорби. В конце письма прп. Афанасий написал, что оставляет Никифору вновь собранное Божье стадо, чтобы тот вручил его, кому желает, рекомендуя при этом назначить начальником инока Евфимия. Отправив письмо, прп. Афанасий с одним своим учеником, по имени Антоний, отправился в Кипр, где, побывав в некоторой обители, называвшейся обителью «Священных», упросил игумена позволить им жить в ближайшей к тому монастырю пустыни.

Император Никифор, получив от него письмо, сильно опечалился с одной стороны по причине своей неправды пред Богом, а с другой потому, что прп. Афанасий оставил обитель и неизвестно куда скрылся. Император немедленно отписал в обитель, дабы начальствование над нею до времени принял Евфимий. Вместе с тем царь во все страны своих владений разослал приказ о розыске прп. Афанасия. Но преподобный, узнав о том, сел с учеником на корабль и переплыл с острова на  другой берег. Он не знал, куда ему далее держать путь. С наступлением ночи преподобный стал на молитву, испрашивая у Бога совета и наставления. И вот ему было Божественное откровение и повеление, чтобы он возвратился на Афон в свою обитель, потому что его трудами она имеет быть приведена к окончательному внешнему и внутреннему завершению, причем многие через его наставления спасутся. Они возвратились на Афон сухопутным путем пешком. После этого прп. Афанасий вновь стал всем управлять в обители, на ее созидание.

С течением времени явилась необходимость преподобному отцу лично отправиться к императору с хлопотами по делам монастыря. Когда он прибыл в Константинополь, император радовался и вместе с тем стыдился, потому что должен был показаться ему в императорском сане. Поэтому он встретил его не как император, а как один из обыкновенных, простых людей. Сидя наедине, они со слезами радости любезно вели взаимную беседу. Преподобный увещевал его быть боголюбивым, благочестивым, негордым, милосердным, щедроподательным и, напоминая будущее воздаяние в жизни вечной, поучал его всем хорошим делам, приличествующим императору-христианину. Отпуская его в обратную дорогу, император дал монастырю все необходимое. Затем он утвердил указом, чтобы обители ежегодно давалось с острова Лимнос двести сорок четыре златника. Преподобный возвратился к братии со щедрою царскою милостью.

В то время как прп. Афанасий успешно подвизался и руководил на пути спасения множеством братий, на него восстал со всей своей силой ненавистник добра диавол. Когда по своему обыкновению преподобный трудился вместе с другими работниками на морской пристани, случайно упало ему на ноги огромное дерево и переломило суставы и голени, так что святой лежал на одре болезни в течение трех лет. Впрочем, он и во время болезни не желал оставаться в бездействии, но писал книги, в сорок дней оканчивая патерик. И лежа он вооружался против невидимого врага и отражал его козни. Тогда враг, не имея успеха в Лавре, отправился и возбудил старых простецов-иноков, проживавших по прочим монастырям. Он внушал им, что Афанасий причиняет насилие святой горе и разоряет древние законы, воздвигая многоценные здания, выкапывая водоемы, засевая поля, т.е. сделал гору мирским поселком.

Посоветовавшись, старцы отправились в Константинополь к императору Иоанну (969-976), преемнику умершего к тому времени Никифора. Наговаривая на Афанасия, они упрашивали императора прогнать его с Афонской горы. Император позвал к себе Афанасия, уже выздоровевшего после болезни. Увидев его и уразумев пребывающую на нем благодать Божию, император почувствовал к нему расположение, оказал ему почет и осыпал его царскими благодеяниями. Он подтвердил и прежний царский указ, данный императором Никифором, чтобы обители давалась дань с острова Лимнос. Тогда те древние старцы-простецы, исполнившись стыда, раскаялись и просили у преподобного прощения. Диавол же еще сильней воспылал гневом и снова со своим легионом напал на Лавру святого отца. Это нашествие видел честный старец Фома, а также то, как прп. Афанасий отгонял их от обители. Фома сообщил о видении преподобному, тот немедленно встал на молитву и со слезами умолял Бога сохранить свое стадо от зубов вражеских. Но невидимые звери, хоть и убегали, но понемногу возвращались снова. В одном иноке они поселили такую ненависть к преподобному, что он попытался его убить мечом, но Бог, охраняющий верного своего раба, внезапным ужасом поразил убийцу, когда он услышал голос преподобного: его руки ослабли, меч упал на землю, и сам он лежал пред ногами отца, как мертвец. Придя в себя, он просил прощения у преподобного, и получил его. Прп. Афанасий был незлобив относительно согрешающих перед ним. За это Бог и прославил его повсюду. В его паству собралось множество братий из разных стран, не только из Греции, но и из Италии, из самого древнего Рима, из Калабрии, Амалфии, Иверии, и не из числа только простолюдинов, но и из числа богатых и благородных. Даже игумены многих монастырей, бросив свое начальствование, приходили под начальство к преподобному. Не только игумены, но и архиереи, оставляли свои кафедры и паствы, приходили в паству святого отца и желали быть его пасомыми.

Бог, прославляющий Своих святых чудесами, не лишил и этого святого угодника Своего дара чудотворений. Прп. Афанасий был наделен даром прозорливости. Он также изгнал беса из инока Матфея, жестоко мучимого нечистым духом. По молитвам святого прогонялись также невидимые мучители и от прочих, подвергавшимся пагубным страданиям. Преподобный владел также и силой исцелений и, прислуживая больным, многим оказывал чудесную помощь своими руками. Своею молитвою он отогнал саранчу, налетевшую на остров. Однажды, когда он с братией плыл на корабле по морю, почувствовался недостаток в питьевой воде, так что братия изнемогали от жажды. Святой Афанасий приказал почерпнуть морской воды и, благословив ее, превратил в пресную. Один брат, по имени Герасим, приводя во свидетели Бога, повествовал и о следующем чуде: «Когда я, – говорил он, – проходил послушание, у меня явилась надобность сходить к отцу и спросить о каком-то деле. Случилось, что он тогда находился один на молитве в храме святых Апостолов. Я подошел к храму, и, посмотрев в окно, увидел, что преподобный отец молился, причем лицо его было как пламень огненный. Я ужаснулся и немного отступил. Обождав, я снова посмотрел и заметил, что его лицо, окруженное подобием огня, блестит как лицо ангела. От страха я крикнул и произнес: «О, отче!» Он же, заметив, что я испугался и, поняв почему, запретил мне кому-либо рассказывать о виденном». Об этом Герасим сообщил братии после представления преподобного.

Представился преподобный ко Господу так. Из-за увеличения числа братии появилась нужда распространить церковь, поэтому к церковным стенам подстраивались паперти и приделы. Когда было окончено строение одного придельного алтаря, появилась необходимость самому отцу взойти туда и посмотреть на производившуюся работу. В этот день он точно совершал праздник и был светел лицом как ангел Божий. Захватив с собою шестерых братий, он отправился с ними на работы. Когда они были уже наверху здания, то по неведомым судьбам Божиим провалился его верх и всех уронил вниз, засыпал землею и камнями. Пятеро немедленно предали Богу свои души, а отец и с ним один строитель, по имени Даниил, остались живыми между камнями. Все тогда слышали голос преподобного отца: «Господи, помоги мне! Слава Тебе Боже!»

Сбежавшаяся братия откопала отца уже скончавшимся о Господе, телом неповрежденного, только лишь одна нога была поранена. Около него откопали живым строителя Даниила, всего разбитого, и вынесли их оттуда. Угодник Божий провидел духом свою кончину, он предсказал ее за некоторое время своему ближайшему ученику Антонию: «Прошу тебя, – говорил он, – совершить тот путь, который предстоит нам по монастырским надобностям в Константинополь. Мне, как это угодно Богу, более не увидать царя земного».

После своей кончины преподобный лежал не погребенным три дня, пока не собрались отцы из всех святогорских обителей и не устроили ему почетных похорон. Честное тело его не изменилось, и лицо его было как бы лицо спящего человека, не ощущалось и обычного от мертвеца запаха. О нем у всех был большой плач. А когда совершали над ним похоронные песнопения, то из его раны на ноге, вопреки природе, истекла кровь. Заметив это, некоторые из почтенных старцев собирали сию кровь в полотенца и помазывались ею, как великою святыней на благословение. Так погребли честное тело преподобного отца. После его представления случались посмертные чудеса. Так его ученик Антоний исцелил укушенного зверем сына одного пастуха, приложив к ране полотенце, смоченное кровью преподобного. Таким же образом он исцелил женщину, страдавшую кровотечением. Много и других чудесных исцелений совершено было по молитвам преподобного, о чем подробно сказано в отдельной книге его жития [На греческом языке известно пространное жизнеописание св. Афанасия; пространно излагают его житие и великие Минеи-Четьи].

 Обретение честных мощей прп. Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца (1422). Память его празднуется 25 сентября. Через 30 лет после своей кончины прп. Сергий явился одному благочестивому человеку и сказал ему: «Возвести игумену и братии: зачем оставляют меня так долго под покровом земли во гробе, где вода окружает тело мое?» 5 июля 1422 г. гроб прп. Сергия был открыт, и не только святые мощи его были обретены нетленными, но и само одеяние его оказалось нетленным. Гроб был окружен водой, но святых мощей она не коснулась. Тогда игумен прп. Никон (память его 17 ноября) воздвиг ныне существующий Троицкий собор.

 Прмцц. вел. кн. Елисавета и инокиня Варвара (1918): Новомуч.

 Преподобномученица вел. княгиня Елисавета родилась 20 октября 1864 г. в протестантской семье вел. герцога Гессен-Дармштадского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории. В 1884 г. она вышла замуж за вел. князя Сергея Александровича, брата императора Российского Александра III.

Видя глубокую веру своего супруга, св. Елисавета искала всем сердцем ответ на вопрос о Божией Истине. В 1891 г. в Лазареву субботу над Елисаветой был совершен чин принятия в Православную Церковь.

Посещая храмы, больницы, детские приюты, дома престарелых и тюрьмы, вел. княгиня видела много страданий, она всегда старалась помочь ближним. После начала русско-японской войны в 1904 г. Елисавета Феодоровна много помогала фронту, русским воинам.

5 февраля 1905 г. от взрыва бомбы, брошенной террористом, погиб ее супруг, Сергей Александрович, генерал-губернатор Москвы. Св. Елисавета увидела картину, по своему ужасу превосходившую человеческое воображение. Молча, без крика и слез, она начала собирать и класть на носилки части тела еще несколько минут назад ее живого мужа.

В час тяжелого испытания св. Елисавета просила помощи и утешения у Бога. На следующий день она причастилась Святых Таин в храме Чудова монастыря, где стоял гроб ее супруга. На третий день после гибели мужа св. Елисавета поехала в тюрьму к убийце, она не испытывала к нему ненависти, только хотела, чтобы он раскаялся в своем ужасном преступлении, она даже подала государю прошение о помиловании убийцы.

После вел. княгиня Елисавета Феодоровна решила посвятить свою жизнь Богу через служение людям и создать в Москве обитель труда, милосердия и молитвы. В Москве, на Большой Ордынке, она купила участок земли для обители, названной Марфо-Мариинской, при обители были созданы храм, аптека, больница, приют и школа.

10 февраля 1909 г. насельницы обители по специальному церковному чину были посвящены в крестовых сестер любви и милосердия, сама св. Елисавета была возведена на следующий день в настоятельницы. Она сказала: «Я оставлю блестящий мир… но вместе со всеми вами я восхожу в более высокий мир – в мир бедных и страдающих».

В Марфо-Мариинской обители Елисавета Феодоровна вела подвижническую жизнь в трудах и заботах о страждущих и болящих, все предпринимала она по благословению духовника и советам Оптинских старцев. Здесь, в обители, она получила от Бога внутреннее утешение и стяжала мир в своей душе.

С началом Первой мировой войны княгиня-подвижница организовала посильную помощь фронту, под ее руководством формировались санитарные поезда, устраивались склады с медикаментами, отправлялись на фронт походные церкви.

Отречение от престола царя мученика Николая II (память его 4 июля) явилось большим ударом для Елисаветы; душа ее была потрясена, она увидела, в какую пропасть падает Россия. Вел. княгиню Елисавету Феодоровну арестовали на третий день Святой Пасхи 1918 г., в Светлый вторник. С ней разрешили поехать сестрам обители – Варваре Яковлевой и Екатерине Янышевой. Их привезли в сибирский город Алапаевск ( в нынешней Свердловской обл.), сюда же были доставлены вел. князь Сергей Михайлович с секретарем Федором Михайловичем Ремизом, вел. князья Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи и князь Владимир Палей. Спутниц Елисаветы отпустили, но сестра Варвара добилась, чтобы ее оставили при вел. княгине.

 5 июля 1918 г. узников отвезли на заброшенный рудник и живыми сбросили в шахту. Елисавета Феодоровна и князь Иоанн упали не на дно шахты, а на выступ, находящийся на глубине 15 метров. Сильно израненная, она нашла в себе силы оказать помощь умирающему князю. Крестьянин, случайно оказавшийся неподалеку от шахты, слышал, как в глубине шахты звучала херувимская песнь – это пели мученики.

Несколько месяцев спустя армия адмирала Александра Васильевича Колчака заняла Екатеринбург, тела мучеников были извлечены из шахты. У преподобномучениц Елисаветы и Варвары и у вел. князя Иоанна пальцы были сложены для крестного знамения. При отступлении Белой армии гробы с мощами преподобномучениц в 1920 г. были доставлены в Иерусалим. В настоящее время их мощи почивают в храме равноапостольной Марии Магдалины у подножья Елеонской горы.

 Преподобномученица инокиня Варвара, избравшая путь мученичества, была крестовой сестрой и одной из первых насельниц Марфо-Мареинской обители в Москве. Будучи келейницей и сестрой, самой близкой к вел. княгине Елисавете Феодоровне, она не превозносилась и не гордилась этим, а была со всеми добра, ласкова и обходительна, и все любили ее. В Екатеринбурге сестру Варвару отпустили на свободу, но и она, и другая сестра просили вернуть их в Алапаевск. В ответ на запугивания Варвара сказала, что готова разделить судьбу своей матушки настоятельницы. Мученическую кончину она приняла в возрасте около 35 лет.

Свв. прмцц. были канонизированы в 1992 г. на Архиерейском соборе в Москве.

Память их празднуется также в ближайшее воскресенье к 25 января вместе с Собором новомучеников и исповедников Российских.

Прп. Агапит (Таубе) исповедник (1936): Новомуч. Преподобноисповедник Агапит родился 4 ноября 1894 года в городе Гатчине Санкт-Петербургской губернии в семье высокопоставленного чиновника барона Михаила Таубе и в крещении был наречен, как и отец, Михаилом. В 1912 году Михаил окончил гимназию и поступил на юридический факультет Санкт-­Петербургского университета, но окончить успел только три курса, когда в 1916 году был призван служить в армию. Михаил Таубе служил младшим офицером батареи в артиллерийском дивизионе, сначала в чине прапорщика, а затем подпоручика в должности помощника командира батареи. Во время боев в 1916 году он был тяжело ранен и попал в госпиталь. В 1918 году он снова был призван в армию и служил в комиссариате продовольствия по Северной области, а затем адъютантом при штабе армии и делопроизводителем. В 1922 году Михаил был демобилизован и поступил сотрудником в музей Оптиной Пустыни, учрежденный безбожными властями на месте закрытого монастыря. Он был назначен хранителем собрания книг монастырской библиотеки, переданной тогда в ведение музея.

Приехав в Оптину, Михаил стал духовным сыном сначала старца Нектария, а затем иеромонаха Никона (Беляева) (сщмч., память его 27 ноября), который и постриг его в мантию с именем Агапит. По воспоминаниям знавших его в этот период, это был человек высокий, худой, всегда грустный и сосредоточенный, искавший в христианстве не столько утешения, сколько духовного подвига, и многие думали, что он станет впоследствии епископом и богословом.

В качестве научного сотрудника музея монах Агапит пробыл до мая 1925 года, а затем был уволен и жил то на родине, то около Оптиной, готовя себя к священническому служению и зарабатывая на жизнь преподаванием иностранных языков.

Однако 16 июня монах Агапит был арестован. До своего ареста он ходил в светской одежде, а когда пришли его арестовывать, он с радостью надел рясу и ушел в тюрьму христианским исповедником, точно только и ждал этого момента.

1 июля ему было предъявлено следователем обвинение в том, что он «имеет обширные связи с центральными городами Союза ССР и, являясь сотрудником Оптинского музея… связывается с контрреволюционной группировкой означенного музея… и совместно ведет контрреволюционную агитацию и религиозную пропаганду среди широких слоев крестьянского населения… Имея тесную связь с Никоном Беляевым, Таубе, как лицо, связанное со всем научным миром, в целях… контрреволюционной деятельности предоставляет и использует все для него возможности…».

Сотрудники ОГПУ в соответствии с идеологией, принятой тогда в государстве, рассматривали монахов как членов контрреволюционной организации, и потому вопрос о том, пострижен ли человек в монашество, кто его постриг и было ли это совершено тайно, для ОГПУ был вопросом политическим. И принявший монашество, и в особенности постригавший в их глазах совершали преступление и нарушали не прописанный в уголовном кодексе закон. Желая получить сведения о месте и об участниках этого «преступления», следователь сп