В Москве о. Петр поначалу не имел прихода и служил иногда в храмах, где служили знакомые ему священники, – например, в храме Александрийского подворья в Москве, где священником был Андрей Эльбсон. В марте 1931 г. он был определен в храм Николы в Кленниках, известный долгим подвижническим служением в нем протоиерея Алексия Мечева (память его 9 июня, 16 сент.), но прослужил здесь лишь до 14 апреля того же года. В этот день о. Петр был арестован в числе пятидесяти священнослужителей, монахов и мирян и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве.

На вопрос следователя о его прошлом о. Петр рассказал о своем происхождении и обучении и о том, что принял сан священника по внутреннему убеждению. Этого для следователя оказалось достаточным, так как о. Петр свидетельствовал о себе как о человеке, чуждом безбожному новому строю.

5 июня 1931 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило о. Петра к трем годам заключения в концлагерь, и он был отправлен в Мариинские лагеря. Однако, благодаря хлопотам матери священника и его духовной дочери Веры Петровны Миронович, священник был освобожден из-под стражи, но лишен права проживания в двенадцати городах сроком на три года.

Отец Петр после освобождения поселился в городе Муроме и здесь в мае 1932 г. снова был арестован. Следователь на допросе 3 июня 1932 г. задал священнику ряд вопросов, ответы на которые о. Петр написал собственноручно.

17 августа 1932 г. следователь, ведший дело, постановил за недостатком следственного материала следствие прекратить и арестованных освободить. После освобождения о. Петр жил до лета 1936 г. в Муроме, а затем уехал на родину в Можайск, куда вслед за ним приехала его духовная дочь и где посещали его знакомые священники и родные. Здесь о. Петр снял комнату, устроил в ней домовую церковь и до самого ареста, по образу древних, служил литургию.

Летом 1937 г. возобновились массовые аресты верующих и духовенства. Прежде начала этих гонений сотрудники НКВД принялись арестовывать тех священников, монахов и мирян, о которых у них были какие-либо сведения и которых они подозревали в нелояльности к советской власти, то есть тех, кто воцарившееся на русской земле безбожие считали за величайшее зло, губящее русский народ. В феврале-апреле 1937 г. в Москве было арестовано полтора десятка священников и мирян, и среди них – 10 апреля 1937 г. – отец Петр.

11 и 13 апреля следователь допросил священника. На большую часть вопросов о. Петр отзывался незнанием и плохой памятью. 10 мая следователь вновь допросил священника, задав почти те же вопросы. Но и на этот раз он также отозвался незнанием, категорически заявив, что никаких политических разговоров не вел. Следователь допросил в качестве свидетелей одного жителя города Можайска и священника, которые показали об антисоветской настроенности о. Петра.

21 сентября 1937 г. следствие было закончено. Отца Петра обвинили в том, что он будто бы «являлся участником контрреволюционной церковно-нелегальной организации, являлся руководителем Можайского филиала, организовывал тайную домовую церковь у себя на квартире, где периодически собирались его единомышленники из города Москвы и из других мест».

26 сентября 1937 г. тройка НКВД приговорила о. Петра к расстрелу. Священник Петр Петриков был расстрелян на следующий день, 27 сентября 1937 г., и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

Сщмч. Николай (Скворцов) пресвитер (1937): Новомуч. Священномученик Николай родился 13 июля 1875 года в селе Буняково Бронницкого уезда Московской губернии в семье священника Григория Павловича Скворцова и его супруги Юлии Ивановны. В 1895 году Николай окончил Московскую Духовную семинарию и был рукоположен во священника ко храму святых Космы и Дамиана в селе Космодамианском Московского уезда.

В декабре 1917 года о. Николай был переведен в храм в честь святых апостолов Петра и Павла, что в Лефортове в Москве, где, несмотря на гонения на Церковь, ревностно продолжал служить народу Божьему. Когда просвещение светом Христовым было от народа властями отнято и запрещено преподавание Закона Божия в школах, о. Николай организовал преподавание в храме, он привлек нескольких преподавателей, а из детей – всех желающих. Уроки шли два раза в неделю, по воскресеньям и четвергам. Учащихся собиралось более десяти групп, и все группы были разделены по возрастам. Ровно в четыре часа дня все учащиеся собирались во дворе около храма, затем приходил о. Николай и благословлял пришедших; все шли в храм, и молодежь, около ста человек, под руководством о. Николая пели «Царю Небесный», затем дети по группам расходились по разным местам храма. Учились стоя, так как не было ни стульев, ни лавок. У каждой группы была своя преподавательница, все занятия длились чуть более часа; для самых маленьких, которые еще не умели читать и писать, они велись сначала на основе иллюстративного материала, данного в книгах русского педагога Константина Ушинского, а затем – храмовых икон, где дети должны были узнать и рассказать об участниках Священной истории. Урок заканчивался общим пением «Достойно есть», а затем о. Николай всех благословлял, и дети расходились.

Весной 1922 года одно из занятий было неожиданно отменено, в этот день в Петропавловский храм приехала комиссия по изъятию церковных ценностей. Грузовик в сопровождении вооруженных людей въехал на церковный двор, все прихожане были вытеснены за ворота, и ворота были заперты. Был закрыт и храм, в котором оставили только священника. Началось разграбление святынь. С икон снимались серебряные ризы, забирались церковные сосуды, из всех металлических сосудов был оставлен только один. В грузовике сидел солдат, который принимал церковные вещи, а у ворот храма был выставлен часовой, который никого не пропускал на церковный двор. Когда безбожники уехали, и люди смогли войти внутрь, то вид разграбленного храма, икон, лишенных почти всех окладов, произвел такое скорбное впечатление, что многие, упав на колени, заплакали.

После этого события преподавание Закона Божия, хотя и продолжалось, но уже недолго, – в том же 1922 году безбожные власти арестовали о. Николая, обвинив его в незаконном преподавании религии. Священник пробыл в тюрьме неделю и был освобожден, но преподавание Закона Божия к великому сожалению детей и их родителей было прекращено.

Каждый год в июне месяце был обычай приносить в Петропавловский храм из Измайлова Иерусалимскую чудотворную икону Божией Матери, в память об избавлении этих мест от урагана, бывшего в 1904 году. Один крестный ход с чудотворной иконой выходил из Измайлова, другой шел ее встречать из храма Петра и Павла. Икону Богородицы несли восемь человек, многие спешили тогда помолиться. На эти торжества приглашались архиереи, чаще других архиепископы Иувеналий (Масловский) и Прокопий (Титов), с которым у о. Николая сложились близкие отношения. Народ любил владыку Прокопия за его благочестие, ласковость и простоту, и, бывало, когда он, проезжая по улице, благословлял народ, многие становились на колени. Ввиду большого стечения народа во время служения владыки Прокопия, проповедь он читал во дворе храма, и туда специально выносили для него кафедру. В конце двадцатых годов эти крестные ходы были властями запрещены.

Отец Николай часто приглашал в Петропавловский храм послужить и сказать проповедь профессора Московской Духовной академии протоиерея Владимира Страхова, и тот в воскресенье, после пения акафиста перед иконой Божией Матери «Всех скорбящих Радость», читал лекции по аскетике, используя в них труды святителя Феофана Затворника.

Как и многие благочестивые люди, о. Николай любил преподобного Серафима Саровского и каждый год летом вместе с паствой совершал паломничество в Саровский и Серафимо-Дивеевский монастыри, и этот обычай в приходе сохранялся до тех пор, пока монастыри не были закрыты. Со временем о. Николай был возведен в сан протоиерея.

Несколько раз о. Николая пытались отстранить от настоятельства, но прихожане, зная его бескорыстное и самоотверженное служение, выступали в его защиту, и он оставался настоятелем.

В 1925 году на священника донесли в ОГПУ, будто он во время погребения покончившей самоубийством учительницы сказал, что она покончила жизнь самоубийством из-за гонений на нее со стороны советской власти. 28 апреля 1925 года о. Николай был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Однако выяснилось, что ничего подобного священник не говорил, и он был освобожден и вернулся служить в Петропавловский храм.

В начале 1937 года власти провели перепись населения, один из ее вопросов был о вероисповедании. К проведению переписи были привлечены студенты, кое-кто из них были прихожанами Петропавловского храма, и некоторым из них много пришлось наплакаться, так их нещадно ругало начальство за то, что люди записываются православными. В действительности, в то время многие сами требовали, чтобы их записали православными, и даже заглядывали в опросный лист, так ли там записано. Если кто малодушествовал и спрашивал о. Николая, как быть, он твердо всегда отвечал: «Пиши так, как есть на самом деле».

С каждым годом ужесточались гонения на Русскую Православную Церковь. В 1937 году к супруге о. Николая подошел сотрудник НКВД, поставленный наблюдать за церковью, по фамилии Трушин и сказал, чтобы она уговорила мужа не ходить по улице в рясе, а переодеваться в «партикулярное платье». Она передала о. Николаю разговор с сотрудником НКВД, и он, подумав, сказал: «Знаешь, мамочка, если я буду ходить в рясе, то меня арестуют и строго накажут, а если буду ходить в “партикулярном платье”, то тоже накажут и одинаково строго. Так что пусть уж остается ряса».

В апреле 1937 года священника перевели служить в Знаменскую церковь в Перово, но он прослужил здесь недолго – 29 августа 1937 года он был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму.

Во время допроса следователем о. Николай отрицал свою причастность к ведению антисоветской агитации.

На допросы стали вызываться свидетели, был вызван староста Петропавловского храма, от которого следователь потребовал, чтобы он охарактеризовал протоиерея Николая с политической стороны, но староста отказался это делать, и был немногословен. «С политической стороны я его охарактеризовать не могу, так как я с ним встречался редко, разговаривать с ним не приходилось», – сказал он.

Был вызван на допрос прихожанин Петропавловского храма, он показал, что о. Николай «пользовался у верующих большим авторитетом, организовывал вокруг общины детей, общину держал в руках и, когда был переведен в другой приход в Перово, то верующие нашего прихода устроили ему проводы и плакали».

Также был допрошен священник храма Петра и Павла Дмитрий Цветков, которого довольно часто вызывали в НКВД в качестве дежурного свидетеля давать показания против своих собратьев. Он показал: «Скворцов нелегально среди детей преподавал Закон Божий. Однажды ко мне обратились две девочки с вопросом, что сегодня читалось в церкви. На мой вопрос, зачем им это надо знать, они ответили, что их будет спрашивать батюшка Николай. Считаю, что Скворцов распространял среди населения, и особенно несовершеннолетних, нелегальную церковную литературу. Я лично сам видел у одной из девочек... книгу, выпущенную священником Петровым, а такой книгой мог снабдить только Скворцов».

К концу сентября следствие было закончено. 26 сентября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу. Протоиерей Николай Скворцов был расстрелян на следующий день, 27 сентября 1937 года, и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

Сщмч. Николай (Цветков) диакон (1937): Новомуч. Священномученик Николай родился 8 марта 1879 г. в селе Никольском Звенигородского уезда Московской губернии в семье диакона Иоанна Глебовича Цветкова. Хозяйство диакона Иоанна состояло из дома, коровы и участка земли в 14 десятин, но из-за того, что он страдал страстью винопития, семья, в которой было четверо детей, постоянно бедствовала. Землю он не мог и не хотел обрабатывать и сдавал ее в аренду крестьянам, а деньги пропивал.

Николай рос мальчиком благочестивым, и с детства его мечтой стало служение Церкви. Николай Иванович окончил духовное училище и поступил в Вифанскую Духовную семинарию, которую окончил в 1900 г. В 1901 г. в Волоколамский собор потребовался диакон с хорошими певческими данными. Выбор пал на Николая Ивановича, как только что окончившего Духовную семинарию и имевшего прекрасный голос. Его посватали девице Анне; она была сиротой и воспитывалась у дяди. Они обвенчались, и вскоре после этого он был рукоположен в сан диакона к Волоколамскому собору.

Отец его так и не смог преодолеть страсти к винопитию и от этого умер. Это побудило диакона Николая с удвоенной силой устремиться к жизни праведной и святой. Он стал помогать всем неимущим и страждущим.

За безупречное и ревностное служение о. Николай был возведен в сан протодиакона. Подвижническая жизнь, глубокое смирение, многочисленные дела милосердия, творимые им, возводили его душу от силы в силу, и, в конце концов, Господь наделил его дарами прозорливости и чудотворений, и люди в большем числе стали приходить к нему, прося его молитвенной поддержки и помощи.

Однажды пришла к нему солдатская вдова Пелагия получить благословение переселиться с детьми к некой старушке. Но отец Николай попросил ее воздержаться недельку, а через несколько дней дом той старушки сгорел. И подобных примеров прозорливости протодиакона Николая было множество.

Слава о подвижнике, молитвы которого угодны Богу, стала расходиться все шире, и с каждым годом все больше людей приходило к отцу Николаю. В округе его почитали как святого и праведника.

Но пришли к власти безбожники, и начались гонения. В 1918 году власти арестовали о. Николая и заставили чистить уборные в городе; они запрягали его вместо лошади, и он вывозил из города бочки с нечистотами. Им хотелось опозорить того, кого народ почитал святым, но для него это были слава и честь – пострадать за Христа. Праведник со смирением переносил все издевательства. В дьявольской ненависти к Церкви Безбожники однажды арестовали икону-скульптуру святителя и чудотворца Николая и заключили ее в сарай под замок, а с ней вместе поместили в тот же сарай протодиакона Николая.

3 декабря 1922 г. был убит на бытовой почве сочинитель рассказов на тему крестьянского быта С.Т. Семенов, который в юности встречался с графом Львом Толстым и получил от него лестные отзывы о первых рассказах. В убийстве были обвинены и местные жители, которые признались в содеянном. Но воинствующие безбожники решили превратить этот процесс из уголовного в антирелигиозный. Они арестовали вместе с убийцами протодиакона Николая лишь только на том основании, что жена убийцы была знакома с о. Николаем, так как ездила к нему за советом, как поправить неустройство и отсутствие мира в семье.

На суд защитой были вызваны крестьяне, которые пытались показать в пользу протодиакона Цветкова, характеризуя его добрым отзывчивым человеком, помогавшим бедным и обездоленным.

Наконец, был зачитан приговор, в котором обвиняемые были приговорены к десяти, девяти и восьми годам заключения. Протодиакон Николай был приговорен к десяти годам тюремного заключения и к трем годам ссылки.

Первое время после приговора о. Николай содержался в тюрьме в Волоколамске. В это время умерла от тифа его старшая дочь, которой было тогда 21 год. Администрация тюрьмы отказала ему отпустить проститься с дочерью, и ее похоронили без него.

Вскоре протодиакона Николая перевели из Волоколамска в пересыльную тюрьму в Москве, а затем – в Лефортовскую тюрьму, где он пробыл шесть лет, из них два года – в одиночной камере. Зимой камера не отапливалась, и стены покрывались инеем.

Через некоторое время администрация тюрьмы разрешила передать узнику иконки, восковые свечи, кое-какие книги; в тюрьме он много молился и вполголоса служил молебны. В тюрьме ему разрешили вести переписку.

В 1929 г. протодиакон Николай был по амнистии освобожден. За время его заключения власти отобрали дом, где жили его жена с дочерью, и они уехали в Москву. Отец Николай поселился в селе Ярополец неподалеку от Волоколамска у своего брата, диакона Сергия, затем он жил у своих духовных детей в Москве и в других местах, стараясь надолго не задерживаться в одном месте, чтобы не подвернуть неприятностям приютивших его хозяев. Весть об освобождении протодиакона Николая быстро облетела окрестности, люди стали идти к нему. Об этом стало быстро известно властям, и они стали искать удобного случая, чтобы арестовать праведника.

24 сентября 1931 г. председатель Парфеньевского сельсовета Василий Юдин пришел в дом председателя церковного совета Казанской церкви в селе Пафеньково Марии Шишаевой, у которой в то время остановился о. Николай, и арестовал его. Вместе с ним была арестована насельница уже закрытого в тот момент Бородинского монастыря Прасковья Булеева, которая пришла в тот день к Марии. Весть об аресте о. Николая и послушницы быстро облетела село, и к дому Марии стали приходить верующие, пытаясь убедить председателя сельсовета освободить ни в чем не повинных людей.

Арестованные протодиакон Николай и послушница Прасковья были заключены в Волоколамскую тюрьму. 29 сентября власти допросили о. Николая.

За несколько дней перед допросом о. Николая были допрошены свидетели, в основном это были официальные представители советской власти в селе. Они свидетельствовали о проведении о. Николаем и послушницей Прасковьей антисоветской агитации, направленной против вступления крестьян в колхоз.

25 ноября 1931 г. тройка ОГПУ приговорила протодиакона Николая Цветкова и послушницу Прасковью Булеву к трем годам  заключения в исправительно-трудовой лагерь.

13 декабря о. Николай был отправлен из Волоколамской тюрьмы в Бутырскую в Москве, а затем – в Мариинские лагеря в Сибири. Условия содержания здесь были суровые. Только усердная молитва и физическая закалка спасли его от смерти.

Все помещения, в которых были размещены заключенные в этом лагере, представляли собой палатки с железной печкой посередине. Кто был посильней и понаглей, те устраивались около печки, остальные мерзли у обледенелых брезентовых стен. В лагере о. Николай слыл за Божьего человека, который не отстаивал свое физическое место под солнцем, но которого не всякий решался обидеть.

Почти все три года заключения о. Николай оставался без лагерного пайка, нередко у него отнимали и скудный лагерный обед, оставляя его ни с чем. Он все смиренно переносил и говорил в этих случаях: «Я могу терпеть, а они нет».

18 июня 1934 г. протодиакон Николай был освобожден из Мариинского исправительно-трудового лагеря и 27 июня приехал в Волоколамск; некоторое время он жил здесь у своих духовных детей, затем у брата диакона и у своих духовных детей в селах.

27 августа 1937 г. власти арестовали его. Первое время он содержался во временной тюрьме, устроенной властями в одном из сел. 6 сентября уполномоченный НКВД допросил протодиакона. Потом он переведен был в Таганскую тюрьму в Москве. Здесь 22 сентября уже другой следователь снова допросил его, задав всего два вопроса: «Признает ли он себя виновным в антисоветской агитации». О. Николай ответил, что не признает. На вопрос «лишался ли он избирательных прав?» о. Николай ответил, что лишен их все время. Все имущество у него было конфисковано по суду в 1922 г.

26 сентября 1937 г. тройка НКВД приговорила о. Николая к расстрелу. Протодиакон Николай Цветков был расстрелян на следующий день, 27 сентября 1937 г., на полигоне Бутово под Москвой и погребен в безвестной общей могиле.

Прмц. Мария (Рыкова) и мц. Людмила (Петрова) (1937): Новомуч.

Обретение мощей свт. Акакия исп., еп. Мелитинского (III). При Декии (249-251).

Мчч. Максим, Феодот и Асклиада (Асклипиодота) (305-311). Святые мученики Максим, Феодот и Асклиада жили в царствование нечестивого Максимиана в Мизии, в городе Маркианополе. Они были известны своим благочестием и многих научили истинной вере и приводили к святому крещению. Узнав об этом, Тирис, Фракийский правитель, прибывший в то время в Маркианополь, повелел взять их на суд. После продолжительной беседы с Максимом о вере, мучитель приказал четырем человекам бить его по всему телу; потом, после исповедания веры во Христа Асклиадою, и ее велел бить подошвами. Тогда выступил благочестивый Феодот и обличил бесчеловечие мучителя; за это он был повешен на дереве и строган по телу. Через 13 дней, Тирис, прибыв в Адрианополь, подверг всех троих мучеников, приведенных в тот же город, новым ранам, сжигая их раскаленными медными пластинками, так что тела их расплавлялись; но голос с неба утешил и ободрил их. После нескольких дней темничного заключения, их предали в цирке зверям при многочисленном стечении народа. Но медведица, выпущенная на Максима и Феодота, ласкалась к ним, а бык, к которому привязали Асклиаду, остановился как бы связанный и не двинулся с места. Раздраженный правитель отправился со святыми мучениками в Филиппополь и, не достигнув еще этого города, в селе Салтис, после новых убеждений отречься от Христа, повелел отсечь им головы. Немного спустя после этого, мучитель, сидя на судилище, поражен был молнией.

Мч. Порфирий Ефесский, иже из лицедеев (361). Однажды праздновался день рождения Юлиана Отступника. Порфирий, как лицедей, должен был в театре насмеяться и надругаться над христианами. В ту минуту, как он с этой целью погрузился в воду и воскликнул: «Крещается Порфирий во имя Отца и Сына и Святого Духа», – он внезапно уверовал в истинного Бога и, выйдя из воды, начал открыто исповедовать Христа. За это он был предан на страдание и усечен мечом.

Блгв. царица Плакилла, супруга блгв. царя Феодосия Великого (379-395).

Сщмч. Филий еп. и многие с ним (IV).

 Обретение мощей первомч. архидиакона Стефана (415). Об обретении мощей первомч. архидиакона Стефана подробно приведено за 2 августа.

Свт. Иосиф, еп. Алавердский (570). Святитель Иосиф, епископ Алавердский, - один из тринадцати святых сирийских (каппадокийских) отцов, основателей грузинского монашества (7 мая). Он, как "цвет вожделенной девственности", с ранних лет избрал иноческий жребий. Придя в Грузию со своим учителем святым Иоанном Зедазнийским (память 7 мая), святитель Иосиф поселился в Кахетии в безлюдной и бесплодной Алавердской степи. Здесь он начал свои аскетические подвиги. Духовная сила его была столь велика, что его не трогали даже дикие звери, а степные лани приходили к нему и питали его своим молоком.

Один из кахетинских вельмож во время охоты оказался в Алавердской степи и был так поражен, увидев святого Иосифа, стоящего на молитве, что остался с ним.

Молва о пострижении этого вельможи и о святой жизни преподобного Иосифа распространилась по Кахетии. В Алавердскую степь к святому Иосифу стали стекаться ревнители благочестия и подвижнической жизни. Так возникла обитель, и был сооружен храм в честь святого великомученика Георгия.

Избранный в настоятели обители, святой Иосиф с отеческой любовью заботился о братии монастыря и о духовном просвещении Кахетии. Языческие суеверия еще не были искоренены, и святой Иосиф, с крестом в руках, часто оставлял монастырское уединение и отправлялся на проповедь Слова Божия.

Народ кахетинский, видя святую и непорочную жизнь преподобного Иосифа и его искреннее желание послужить им, с охотою и радостью принимал Евангельское учение, оставлял свое неверие и языческие обычаи.

Святой Иосиф составил катехизис (утраченный в XVI веке), по которому учил вверенную ему паству. Завершив под конец жизни свое высокое служение, святитель Иосиф затворился в тесной келлии для полного безмолвия.

В 570 году последовала мирная и блаженная его кончина. Святитель Иосиф был погребен в храме святого великомученика Георгия в Алаверди.

В IX веке на месте прежнего храма был воздвигнут величественный Алавердский собор, в котором, слева от алтаря, у северной стены, под спудом покоится тело святителя Иосифа.

Прп. Мария Егисская (VII).

Прп. Филофей пресвитер, в Малой Азии (X). Преподобный Филофей был родом из селения, называвшегося Муравьевым (Мравино). Достигнув совершенного возраста, он вступил в брак и имел детей. Затем он удостоился получить священный сан. С этого времени святой непрестанно постился и молился. За свою святую жизнь он удостоился дара чудотворения и совершил именем Христовым много чудес: так он превратил воду в вино, одним словом сдвинул с места скалу и сотворил многие другие чудеса. В то же время он творил дела любви христианской: питал голодных и помогал нуждающимся. Когда прошел год после его кончины, и верующие хотели перенести его мощи на другое место, тогда святой, как бы живой, протянул руки и, взяв за плечи двух иереев, которые несли его тело, встал и сделал три шага. Его снова положили на том же месте, где его святые мощи стали источать обильное миро.

Свт. Симеон, архиеп. Солунский (1429).

Прмч. Макарий Солунский (1523). Ученик святого Нифонта Константинопольского (память его 11 авг.).

Свт. Виссарион, архиеп. Ларисский (XVI).

Мч. Иоанн Критский (1811).

Прп. Герасим Зурвийский.

Мцц. 2 девы, от меча скончавшиеся.

Мч. Феокл.

Мч. Валериан младенец.

Мч. Леонид.

 Новоникитская икона Божией Матери (372). Новоникитская икона – одна из древнейших икон Пресвятой Богородицы. Явилась в 372 году св. мч. Никите Готфскому (память его сегодня, 15 сент., см. о нем выше). На ней Богомладенец Иисус изображается стоящим на коленях Пресвятой Богородицы и держащим крест в руках. Св. Никита, бывший воин, когда веден был на мучение сожжения огнем, имел эту икону на своей груди под одеждой. Память св. мученика Никиты празднуется в день явления иконы. В Москве икона Новоникитской Божией Матери находится в храме Вознесения Господня («Большое Вознесение») в Сторожах у Никитских ворот.