6/19 июля

Собор Радонежских святых. Прп. Сисоя Великого (429). Прмч. Евфимия (1931); прмч. Феодора (1943).

Прп. Сисоя, схимника Печерского, в Дальних пещерах (XIII). Обретение мощей прав. девы Иулиании, кн. Ольшанской (XVI). Мчч. Марина, Марфы, Авдифакса, Аввакума, Кирина, Валентина пресвитера, Астерия и иных многих в Риме (269). Мчч. Исавра диакона, Иннокентия, Филикса, Ермия, Василия, Перегрина, Руфа и Руфина (III-IV). Мч. Коинта Фригийского (ок. 283). Мц. Лукии девы и с нею мчч. Рикса, Антония, Лукиана, Исидора, Диона, Диодора, Кутония, Ароноса, Капика и Сатура (301).

Богородско-Уфимской иконы Божией Матери (1621).

 Собор Радонежских святых. История установления Собора Радонежских святых восходит к середине XVII в.; в то время были составлены первые списки учеников прп. Сергия (память его 25 сент.), был напечатан «Канон молебен преподобным и Богоносным отцем нашим игумену Сергию и ученику его Никону, чудотворцам» и написана икона Собора.

На протяжении XIV-XX вв. сложился Патерик Троице-Сергиевой лавры, в который входит более 75 угодников Божиих. Родословное древо Радонежских святых включает в себя сродников прп. Сергия (его родителей и брата), прославленных учеников и собеседников его, а также святых иноков Троице-Сергиевой обители.

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена в 1981 г. празднование Собора установлено на 6 июля, на следующий день после праздника в честь обретения мощей прп. Сергия Радонежского. В тот же год был освящен новый придел в честь Собора Радонежских святых в храме в честь Всех святых, в земле Российской просиявших, в Троице-Сергиевой лавре.

 Прп. Сисой Великий (429). Был монахом отшельником, подвизался в Египетской пустыни в пещере, освященной молитвенными трудами его предшественника – прп. Антония Великого. За 60 лет пустынного подвига Сисой достиг высокой духовной чистоты и воспринял дар чудотворения, так что однажды молитвой вернул к жизни умершего отрока. Чрезвычайно строгий к себе, преподобный был очень милостив и сострадателен к ближним и всех принимал с любовью. Тех, кто посещал его, Сисой, прежде всего, учил смирению. На вопрос одного пустынника, как святой достиг непрестанного памятования о Боге, он заметил: «Это еще немного, сын мой, важнее того – считать себя ниже всех, потому что такое уничижение способствует приобретению смирения». Когда монахи спросили, достаточно ли одного года для покаяния впадшему в грех брату, Сисой сказал: «Если человек покается всей душой, то Бог примет его покаяние в течение трех дней».

Перед кончиной прп. Сисой лежал на смертном одре. Вдруг окружавшие старца ученики увидели, что лицо его просияло. Они спросили умирающего, что он видит. «Вот пришел авва Антоний», – тихо промолвил подвижник. «Вот пришел лик пророческий… вот пришел лик апостольский!» – немного помолчав, прошептал он. Преподобный как бы беседовал с кем-то. «Скажи нам, отец, – спросила братия, – с кем ты беседуешь?» «Ангелы пришли взять меня, – отвечал преподобный, – и я молюсь им, чтобы они дали мне покаяться!» «Тебе, отче, нет нужды в покаянии, – возразили ученики. Но Сисой по своему великому смирению, ответил: «Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего». После этих слов лицо его просветилось, как солнце, что привело всех в трепет: «Вот Господь приходит, смотрите все, и говорит: “Принесите Мне из пустыни сосуд избранный”». Сказав это, преподобный скончался, и келия наполнилась благоуханием.

Почитание прп. Сисоя вышло далеко за церковные стены. В XVIII в. в Архангельске был построен 74-пушечный корабль «Сисой Великий», участвовавший в русско-шведской войне 1788-1790 гг., а в конце XIX в. на одном из корабельных заводов России был спущен на воду броненосец «Сисой Великий», водоизмещением 8880 тонн.

Прмч. Евфимий (Любовичев) (1931): Новомуч. Преподобномученик Евфимий родился в 1875 г. в селе Буда Монастырская Калужской губернии в семье зажиточного крестьянина Алексея Павловича Любовичева. Отец скончался, когда мальчику исполнилось 13 лет, и он стал жить у брата до тех пор, пока не пришлось срок идти на военную службу. Отслужив в армии, в 1902 г. Евфимий поступил послушником в Оптину Пустынь. В 1914 г., в связи с началом Первой мировой войны, он был снова призван в армию и служил в тыловом лазарете. В 1917 г. он вернулся в Оптину, но монастырь вскоре был закрыт и превращен в музей, в котором он и проработал до 1920 г., а затем поселился в городе Козельске, выполняя различные работы.

В июне 1930 г. Евфимий отправился к архиепископу Смоленскому (Остроумову) (сщмч., память его 25 нояб./ 8 дек., †1937), и тот рукоположил его во иеромонаха ко храму в селе Спас-Деменское. После рукоположения Владыка обратился к иеромонаху Евфимию с напутственным словом, в котором призвал его служить верой и правдой Церкви, и благословил смело проповедовать в защиту веры Христовой.

В Спас-Деменском о. Евфимий прослужил три месяца, к этому времени освободилось место священника в селе Боброво, неподалеку от его родного села, и о. Евфимий переехал туда. Но недолгим было его служение. 16 марта 1931 г. он был арестован, заключен в брянскую тюрьму и на следующий день допрошен.

Следователь предложил ему рассказать о священнике из соседнего села, который также был арестован. Отец Евфимий сказал, что о. Николай человек простой и к людям относится очень хорошо, особенно к беднякам. Следователь спросил о. Евфимия, что он думает относительно колхозов. Отец Евфимий в частности ответил, что колхозы зависят от Божьей воли, но в Писании он нигде не находил про колхозы, а раз нет в Писании, то, значит, и колхозам не существовать.

30 марта следователь снова допросил священника, интересуясь, не агитировал ли тот среди крестьян против колхозов. Отец Евфимий ответил, что своим прихожанам на вопрос о колхозах он говорил то же самое и предлагал им решать самим идти в колхозы или нет. Следователь потребовал его признать свою виновность «в групповой антисоветской деятельности, направленной к подрыву и свержению советской власти путем использования бедняков и середняков для антисоветской агитации». Виновным себя в этом священник не признал и показал, что служил верой и правдой вере Христовой и всегда говорил, что все лишения происходят по воле Божьей, и мы должны терпеть до смерти, что советская власть в Росси – это испытание от Бога и наказание народу русскому, который забыл веру Христову, Царя Небесного и Его помазанника на земле.

Летом 1931 г. в брянской тюрьме о. Евфимий заболел туберкулезом. 15 июля ввиду тяжелого состояния его поместили в тюремную больницу. 19 июля 1931 г. иеромонах Евфимий скончался, пройдя до конца путь исповедника Христова.

 Прмч. Феодор (Богоявленский) (1943): Новомуч. Преподобномученик Феодор (в миру Олег Павлович Богоявленский) родился 25 декабря 1905 года в Тегеране в благочестивой семье русского консула в Персии Павла Георгиевича Богоявленского. 19 января 1911 г. Павел Георгиевич был убит персами, и его жена Ольга Петровна с тремя  малыми детьми вернулась в Санкт-Петербург. Семья жила на пенсию, получаемую от правительства; жили хотя и не богато, но в достатке. Олег в это время учился в ремесленном училище. После революции семья осталась без средств к существованию. Ольга Петровна была пианисткой, и некоторое время зарабатывала на жизнь уроками музыки. Но когда в Петрограде начался голод, она лишилась уроков. Выйти из этого бедственного положения им помог брат Ольги Петровны, профессор Александр Петрович Нечаев. В 1920 г. ему предложили занять должность ректора института в Саратове, куда он взял и семью сестры. В 1921 г. голод начался и в Саратове, и Ольга Петровна поменяла все свои вещи на ржаную муку. Олегу удалось поступить на работу, и он стал получать паек, что явилось значительной поддержкой для семьи. Но это продолжалось недолго, он заболел суставным ревматизмом, и работу пришлось оставить. Это было время, когда голод в Саратове достиг разгара, и на улицах валялись трупы умерших.

В 1921 г. Александра Петровича перевели в Москву, а семья Ольги Петровны еще некоторое время оставалась в Саратове, где существовала на скудный паек, получаемый ею за преподавание музыки в школе.

В 1922 г. по приглашению Александра Петровича они выехали в Москву, и Ольга Петровна устроилась преподавательницей музыки в средней школе. Они получили комнату. Жили более чем скромно. По приезде в Москву Олег окончил курсы по подготовке в высшее учебное заведение и в 1923 г. поступил на медицинский факультет Московского университета. В это время в университете был организован литературно-философский кружок, в котором Олег принял деятельное участие. Но занятий в университете и в литературном кружке оказалось для него недостаточно, он искал, чем послужить людям и стал принимать самое активное участие в борьбе с беспризорностью. Ольга Петровна очень беспокоилась за него, но, будучи сама человеком глубоко религиозным, не могла противиться христианскому подвигу сына. Она воспитывала детей в покорности воле Божией. С детства она приучала их ходить в храм. Переехав в Москву, они стали прихожанами храма Грузинской иконы Божией Матери, настоятелем которой был священник Сергей Голощапов, человек высокообразованный и прекрасный проповедник (сщмч., память его 7 дек.). Олег с сестрой Ольгой пели на клиросе, а младший брат Георгий был в храме чтецом и прислуживал в алтаре.

В 1926 г. Ольга Петровна тяжело заболела. Олегу пришлось уйти с 4-го курса университета и поступить на работу делопроизводителем в Народный Комиссариат Просвещения. В 1927 г. Ольга Петровна скончалась. В том же году Олега взяли на военную службу. Он был зачислен в полк связи. Служа в армии, Олег не скрывал своей веры и христианских убеждений и всегда, прежде чем сесть за стол, про себя молился, а затем крестился. Это было замечено начальством, и его посадили на пять суток на гауптвахту. Образовалось много свободного времени, и он решил описать в одном из своих писем впечатление о поездке в Саровский монастырь.

Оканчивал Олег службу в санитарном отделе Московского военного округа.

По возвращении из армии Олег стал посещать Высокопетровский монастырь, настоятелем которого был в то время архиеп. Варфоломей (Ремов). Владыка благословил Олега обращаться для руководства в духовной жизни к архимандриту Никите (Курочкину), насельнику Зосимовой пустыни, человеку, приобретшему долгим подвигом истинное смирение и любовь к людям. Летом 1929 г. храм в Петровском монастыре был закрыт и монахи перешли в храм преподобного Сергия на Большой Дмитровке. С переходом в приходской храм монашеской братии богослужения в нем стали совершаться по монастырскому уставу. Здесь Олег принял твердое решение – всю жизнь свою посвятить только Господу, не разделяя и не смешивая своих душевных устремлений ни с чем земным, встать на путь монашеского подвига и идти по нему до самой смерти.

4 ноября 1930 г. Олег принял монашеский постриг с именем Феодор в честь прп. Феодора Студита (память его 11 нояб.) и был рукоположен в сан иеродиакона ко храму прп. Сергия. В это время он жил в маленькой комнатке на колокольне. Приняв монашеский постриг, он всей душой устремился ко Христу и подвижнической жизни. Воспринимая отношения с приходской общиной и знакомыми как имеющие в значительной степени человеческий, пристрастный характер, он постарался отстраниться от них. Не нарушая заповедей Христовых, он стремился отсечь то, что было всего лишь душевным и земным, что было утешительно, но не вечно. Живя среди города и людей, он ушел как бы во внутреннюю пустыню. Такое его умонастроение породило некоторое непонимание между ним и близкими друзьями.

Среди братии Высокопетровского монастыря был в то время молодой архимандрит Алексей (Сергиев). Он не любил монашеского образа жизни и не стремился к духовному подвигу. ОГПУ предложило ему сотрудничество, на что он дал согласие и стал время от времени составлять списки прихожан и монахов и сообщать о них сведения, необходимые для их ареста. Все в монастыре, а также близкие к монастырю прихожане знали о его зловещей роли и сторонились его. В начале 1933 г. архимандрит Алексей подал в ОГПУ сведения о том, что при храме преподобного Сергия созданы нелегальный монастырь и Духовная академия, и во время следствия выступил свидетелем обвинения против братии и прихожан Сергиевского храма. Он показал также, что в монастыре «…группируются контрреволюционные антисоветские элементы… Руководящую роль в контрреволюционной деятельности… занимают, кроме епископа Варфоломея (Ремова)… (далее он перечислил восемь священников и среди них иеродиакона Феодора)… Контрреволюционная организация в процессе деятельности успела обработать… молодежь, завербовав в тайные послушники следующих лиц… (далее он перечислил имена 14 человек)… Монастырем завербовано в тайное монашество шестьдесят человек…»

28 марта 1933 г. иеродиакон Феодор был арестован. Всего по этому делу было арестовано 24 человека – священнослужителей и мирян.

1 апреля 1933 г. следователь допросил иеродиакона Феодора. Составленный им протокол допроса отец Феодор подписать отказался, как по существу не отвечающий данным им показаниям. На последующих допросах он отказывался давать какие-либо показания, о чем следователь вынужден был сделать соответствующую запись.

9 апреля 1933 г. следствие было закончено и составлено обвинительное заключение. 27 апреля 1933 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило иеродиакона Феодора к трем годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. 7 мая он был отправлен этапом в Новосибирск. Перед этапом ему дали свидание с сестрой. Он вышел к ней радостный и бодрый.

В мае 1934 г. отец Феодор был отправлен во Владивосток, в 1-е отделение Дальлага. Во время посадки заключенных на пароход у него отнялись ноги. Несмотря на жесточайшие побои, он не смог встать, и конвой вызвал врача. Осмотрев его, врач убедился, что перед ним действительно больной, которому нужна неотложная помощь.

Впоследствии врач выяснил, что отец Феодор имеет незаконченное высшее медицинское образование, и взял его к себе помощником. Иеромонаху Феодору пришлось ассистировать более чем при ста операциях аппендицита, удалять зубы и даже принимать роды, так как в лагере, кроме врача и иеродиакона Феодора, медицинского персонала не было. Желая как можно больше принести пользы страждущим, он явился для них врачом не только телесным, но и духовным, укрепляя словом больных и умирающих.

Иеродиакон Феодор вернулся из лагеря, пробыв там полных три года. Первое время он жил в Егорьевске, а затем переехал в Тверь.

При освобождении отца Феодора из заключения врач снабдил его документами и характеристикой, в которой отмечал его исключительную добросовестность и редкие способности к медицине, и приложил ходатайство о предоставлении ему возможности закончить медицинское образование. Нужно было решить вопрос: воспользоваться ли этими документами и стать врачом телесным или идти дальше по тесному и скорбному пути священноинока, который в то время неизбежно вел на голгофу. Он обратился за советом к сестре. Ольга стала молиться перед Казанской иконой Божией Матери, которой благословила их мать, и вдруг, словно голос, ясно услышала: «Вземшийся за орало да не зрит вспять». После этого отец Феодор уже не сомневался в выборе пути и пошел в патриархию, заявив, что хочет служить и принять священство. Священноначалие направило его иеродиаконом в большое село Амельфино Волоколамского района Московской области в помощь старому протоиерею. Через некоторое время этот священник был сослан, а храм закрыт. Отец Феодор почти до самого своего ареста материально поддерживал супругу священника.

12 мая 1937 г. отошел ко Господу духовник и наставник отца Феодора архимандрит Никита, служивший в храме села Ивановского неподалеку от Волоколамска. Смерть духовника стала большой потерей для отца Феодора.

Прихожане храма в селе Иванковском предложили отцу Феодору занять место почившего священника, на что он дал свое согласие. После этого отец Феодор и председатель церковного совета отправились в Москву к архиепископу Сергию (Воскресенскому) с ходатайством о рукоположении иеродиакона Феодора в сан священника ко храму мученика Иоанна Воина в селе Ивановском.

Архиеп. Сергий ходатайство удовлетворил, рукоположив иеродиакона Феодора в сан иеромонаха. Рукоположение состоялось в храме апостолов Петра и Павла на Преображенской площади в Москве. Первую свою службу иеромонах Феодор совершил на сороковой день после кончины архимандрита Никиты.

С великой ревностью и самоотверженностью исполнял отец Феодор свои пастырские обязанности. Когда нужно было причастить больного, он отправлялся из дома в любую погоду, идя по топкой от грязи дороге. Денег за требы он не брал, а когда видел нищету, то сам по мере возможности старался помочь. Своим усердием и милосердием он стяжал любовь своих прихожан.

В это время власти закрывали храмы, требуя уплаты непосильных налогов. Если священник не мог заплатить, то власти лишали его регистрации, а значит и возможности служить, а храм закрывали. Так произошло и с иеромонахом Феодором. Он не смог уплатить налог, и храм в селе Ивановском был закрыт. Тогда староста Троицкого храма в селе Язвище, Мария Васильевна, продала корову и лошадь и уплатила налог за священника. Он снова стал служить, но уже в селе Язвище, где незадолго до этого был арестован настоятель храма – протоиерей Владимир Медведюк (сщмч., память его 20 нояб.).

Иеромонах Феодор прослужил здесь около года. В декабре 1940 г. власти потребовали от него собрать и уплатить заведомо завышенную сумму налога. Средств у священника не было, и дело передали в суд, куда он был вскоре вызван и где его встретили представители властей. Они предложили ему стать их осведомителем и обещали за это, в случае его на то согласия, освобождение от налогов и хороший приход. В ответ отец Феодор резко ответил: «Я не воспитан доносчиком!» У него отобрали и порвали паспорт, вместо него выдали другой паспорт с пометкой, запрещающей ему проживание в Московской области как человеку, отбывавшему срок в исправительно-трудовых лагерях.

Иеромонах Феодор уехал в село Завидово Тверской области, где снял маленькую комнату. Но большей частью он бывал в Москве у своих духовных детей или за городом у сестры Ольги в поселке Востряково, где ей принадлежала половина дома, состоявшая из трех комнат.

22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война. Въезд и выезд из Москвы сразу стали затруднены, везде проверялись документы, участились аресты. С большим трудом отец Феодор добрался до дома сестры и попросился тайно пожить у нее некоторое время, так как считал, что неминуемо должен быть арестован, а второй раз он считал невозможным для себя пережить то, что было пережито.

Отец Феодор поселился в маленькой комнате, ставшей его кельей. Уезжая в Москву на несколько дней, сестра снабжала его продуктами – хлебом и водой, так как от всего другого он отказывался, и вешала на наружную дверь замок, демонстрируя этим, что в доме никого нет. В тишине и уединении отец Феодор сурово постился и много молился, готовясь к смерти.

В самый день начала войны, 22 июня, власти выписали ордер на арест иеромонаха Феодора. В течение двух недель они не могли его найти и арестовали отца Феодора только 8 июля 1941 г. Они все-таки вычислили место проживания его сестры. Около двенадцати часов ночи раздался стук в дверь. В эту ночь Ольга Павловна была дома. Отец Феодор уже лег спать, но еще не уснул и слышал этот стук. Открыв дверь, Ольга Павловна увидела четырех человек, из них двое были одеты в солдатскую форму. Сотрудники НКВД быстро нашли и растолкали отца Феодора. Он стоял перед ними светлый, в белом подряснике, с очень бледным, но спокойным лицом, крайне исхудавший за время своего затворничества и постничества. Они тщательно обыскали его самого, раздев донага, потом в течение пяти часов обыскивали дом, перелистывая и тряся каждую книгу. Найдя деревянный крест с распятием из золота, сотрудник НКВД молча положил его в карман. Они также забрали все фотографии, все письма отца Феодора из заключения, зарисовки, сделанные им в лагере, нашли также портреты незнакомых Ольге Павловне людей. Ольга Павловна увидела в руках сотрудника НКВД, несшего эти портреты, большой конверт оранжевого цвета, которого у них раньше не было. Сотрудник НКВД с отвратительной усмешкой вынул из него портрет Гитлера с немецкой надписью.

«А это что такое?» – спросил один из них отца Феодора. «Я не знаю, и никогда в жизни этого не видел», – ответил он. Ольга Павловна поняла, что они решили устроить провокацию и, не найдя при обыске ничего предосудительного, подсунули этот конверт. Прежде чем увести отца Феодора сотрудники НКВД нехотя разрешили ему помолиться.

Отец Феодор надел полумантию и отслужил в комнате молебен перед Казанской иконой Божией Матери. Помолившись, отец Феодор надел свою зимнюю ватную рясу, скуфью, которые хранились у Ольги Павловны, так как ему все время приходилось ездить в штатском, чтобы не подводить людей, у которых он бывал.

Отца Феодора вывели из дома. Прежде чем сесть в машину, он обернулся, перекрестил широким крестом сестру и весь дом.

Допросы начались на следующий день после ареста. На вопросы следователя отец Феодор отказывался называть имена своих друзей и знакомых, у которых он останавливался в селах Волоколамского района и Волоколамска, после того, как ему было запрещено пребывание в Московской области. Затем допрос был прерван и, видимо, были применены пытки. После этого допрос возобновился. Отца Федора обвинили в дезертирстве от военной службы в военное время, так как он отсутствовал по месту своего постоянного жительства 23 июня в момент проведения мобилизации. Отец Федор отрицал свое умышленное уклонение от службы в Красной армии. От него вновь потребовали назвать Фамилии и имена лиц, у которых он проживал в Волоколамске, Кашире и Москве. Отец Федор отказался их назвать.

Следствие велось сначала в Москве, а затем, когда немцы стали стремительно приближаться к столице, иеромонах Феодор вместе с другими заключенными в московских тюрьмах в конце июля 1941 г. был перевезен в Саратов. Отца Феодора ежесуточно в течение долгого времени вызывали на допросы ночью, не давали спать, а на допросах беспощадно избивали и топтали ногами. Однажды его приволокли с допроса в камеру с лицом, превращенным в одну кровавую массу, у него была вырвана часть бороды с кожей. От него требовали, чтобы он назвал всех своих духовных детей и людей, с которыми близко общался. Понимая, какой вред это может им принести, отец Феодор отказался называть их имена. Его обвиняли, что он, находясь на нелегальном положении, являлся одним из руководителей контрреволюционной организации церковников и проводил антисоветскую пораженческую агитацию. Виновным в предъявленных обвинениях отец Феодор себя не признал.

8 сентября закончился отведенный законом срок следствия, и следователи испросили у прокурора разрешение на его продление. Затем допросы с применением избиений и пыток возобновились. За время, дополнительно отведенное для ведения следствия, следователи ничего от него не добились, и следствие было продлено еще на месяц. Следователи по-прежнему добивались от него признания в борьбе с советской властью, в контрреволюционной деятельности, в агитации против службы в Красной армии, требовали назвать имена людей, с которыми отец Феодор общался в различных обстоятельствах. Вину свою в предъявляемых обвинениях он не признавал и не называл никаких имен.

Следствие по делу иеромонаха Феодора продолжалось около двух лет. К февралю 1943 г., благодаря его стойкой позиции, были освобождены все, кто привлекался по делу вместе с ним и у кого он останавливался, бывая в Москве, и начальство НКВД, ознакомившись с материалами дела, предложило начать новое следствие – на этот раз по обвинению в дезертирстве.

3 февраля 1943 г. следователь вызвал иеромонаха Феодора на очередной допрос. Ему было предъявлено дополнительное обвинение в том, что он с целью уклонения от призыва в Красную армию по мобилизации проживал на нелегальном положении. Виновным себя в этом обвинении отец Феодор не признал и вновь объяснил следователю, что действительно ездил в указанный период времени к сестре, чтобы повидаться с ней. Прибыть назад к указанному дню мобилизации он не смог из-за отсутствия билетов для обратного проезда, в результате чего прожил у сестры 7-8 дней, где и был арестован.

В начале июня 1943 г. следствие было закончено и составлено заключение, в соответствии с которым отец Феодор обвинялся в том, что «вел антисоветскую агитацию и уклонился от службы в Красной армии… виновным себя не признал. Изобличается специальными материалами». 26 июня Особое Совещание при НКВД постановило приговорить иеромонаха Феодора к пяти годам ссылки в Красноярский край. После приговора священника перевели из Саратовской тюрьмы №1 в город Балашов Саратовской области в тюрьму №3. Суровые условия длительного тюремного заключения и пытки сокрушили здоровье священника. Иеромонах Феодор (Богоявленский) скончался в тюрьме в городе Балашове 19 июля 1943 г. и был погребен в безвестной могиле.

Мчч. Марин, Марфа, Авдифакс, Аввакум, Кирин, Валентин пресвитер, Астерий и иные многие в Риме (269). В царствование императора Клавдия (268-284) пришел из Персии в Рим некий муж благородного происхождения, богатый и по вере христианин, именем Марин, с женою своею, Марфою, и двумя сыновьями, Авдифаксом и Аввакумом, чтобы поклониться гробам святых апостолов (Петра и Павла) и других святых. Здесь они стали посещать христиан, содержавшихся в оковах, и погребать тела тех, которые были казнены за веру во Христа. Перейдя реку Тибр, они нашли там в другом городе св. мученика Кирина, который был заключен в темницу и который уже перенес много страданий за Христа. Придя к нему, они поверглись к ногам его, прося его, чтобы он помолился о них Господу, а потом стали служить и другим заключенным с ним Христовым узникам имением своим. Служа святым, они пробыли там восемь дней.

В это время император Клавдий повелел без суда предавать смерти всех тех, кто окажется принадлежащим к христианской вере. Незадолго перед этим были схвачены 260 христиан, которым по судебному приговору императора определено было копать землю, а место заключения их находилось за городом. Всех этих христиан император повелел расстрелять стрелами на месте народных зрелищ, а тела их сжечь. Узнав об этом, Марин и Марфа с сыновьями сильно опечалились и, вместе со святым Иоанном пресвитером, на месте казни тайно вынимали из огня их тела и погребали в пещере (в катакомбах) на склоне горы Кукумер. Они пробыли там много дней, проводя время в посте и молитвах. Узнав об этом, император Клавдий повелел разыскать Марина и спутников его.

Возвратившись затем от этой пещеры и придя к темнице, где был заключен св. мученик Кирин, они не нашли его в ней, так как в ночь перед их приходом он был убит мечом и брошен в реку Тибр. Когда наступила темнота, они стали искать его и, найдя, похоронили тело в гробнице Понтиана.

После этого они присоединились к христианам, собравшимся с епископом Каллистом для совершения богослужений. Марин с женой и сыновьями своими пробыл в этом месте два месяца, причем днем они скрывались, а ночью собирались на молитву.

В это время император Клавдий повелел привести во дворец, находившийся вблизи народных зрелищ, на суд к себе и для допроса, взятого за исповедание Христа и закованного в тяжелые оковы одного почтенного мужа, по сану пресвитера, именем Валентин. Император спросил его, почему он отвергает богов римских, и выслушал в ответ от узника об учении Христовом. Затем он передал святого пресвитера Валентина епарху Калпунию с поручением терпеливо выслушать его, и, если проповедуемое им учение окажется неосновательным, то поступить с ним по закону, по которому судятся похитители священных предметов, но, если епарх найдет, что основателен и правдив совет его, то почему им не послушать его?

Епарх Калпурний поручил святого Валентина одному из подвластных ему сановников, по имени Астерий, человеку известному своим умом, и сказал ему: «Если ты сможешь словами склонить этого человека к единомыслию с нами, то я сообщу о твоем уме императору».

После этого Астерий взял пресвитера Валентина к себе и привел в дом свой. Когда св. Валентин вошел в дом Астерия, то, преклонив колена, стал молиться Богу о даровании этому дому после тьмы свет, чтобы он познал Бога-Отца и Христа в единстве с Духом Святым. Астерий, слышавший молитву, сказал, что если христианский Бог «просвещает всякого человека», то он хочет испытать Валентина. У него есть дочь, ослепшая после двухлетнего возраста, и если он именем Христа возвратит ей зрение, то Астерий сделает все, что он повелит. Св. Валентин попросил Астерия привести к нему свою дочь. После этого он, воздев руки и возведя очи к небу, долго и со слезами молился, а затем положил руку свою на глаза слепой и сказал: «Господи, Иисусе Христе! Просвети рабу Твою, так как Ты – свет истинный». После этого отроковица немедленно прозрела. Тогда Астерий и его жена упали к ногам св. Валентина и сказали: «Умоляем тебя, делай с нами, что ты желаешь, дабы стали мы рабами Христа и спаслись наши души». На это св. Валентин сказал им, чтобы они истребили всех идолов, которые есть в их доме, постились, простили долги всем своим должникам и приняли святое крещение – тогда они будут спасены.

Астерий и его жена с радостью согласились исполнить все это, и св. Валентин, наложив на них трехдневный пост, стал учить их истинам святой веры. А так как под властью Астерия было много узников, то он всех их освободил от оков и выпустил из темницы на свободу. После поста в воскресный день Астерий крестился со всем домом своим, в котором было 46 человек, после чего пригласил в дом епископа Каллиста и принял от него благословение.

Услышав о крещении Астерия, блаженный Марин, жена его Марфа и сыновья их Авдифакс и Аввакум с великой радостью пришли в дом его, возблагодарили Бога и прожили там тридцать два дня.

Между тем император, узнав, что Астерий учением пресвитера Валентина обращен к вере во Христа и принял крещение со всем домом своим, немедленно же послал к нему воинов. Они схватили всех находившихся в доме Астерия, в числе которых был и св. Марин с женой и сыновьями, и привели их к императору. Тот повелел пресвитера Валентина, Марина с женой и с… Продолжение »