2/15 сентября

Мч. Маманта (275), отца его Феодота и матери Руфины (III). Прп. Иоанна постника, патриарха Цареградского (595). Прпп. Антония (1073) и Феодосия (1074) Печерских. Сщмчч. Варсонофия, еп. Кирилловского, и с ним Иоанна пресвитера, прмц. Серафимы игумении и мчч. Анатолия, Николая, Михаила и Филиппа (1918); сщмч. Николая пресвитера (1920); сщмчч. Дамаскина, еп. Стародубского, и с ним Евфимия, Иоанна, Иоанна, Владимира, Виктора, Василия, Феодота, Петра, Стефана пресвитеров и прмц. Ксении (1937); сщмчч. Германа, еп. Вязниковского, Стефана пресвитера и мч. Павла (1937).

Обретение мощей прп. Феодосия Тотемского (1796). Мчч. 3628-ми в Никомидии (III-IV).

Калужской иконы Божией Матери (1771).

 Мч. Мамант Кесарийский (Каппадокийский) (275), отец его Феодот и матерь Руфина (III). Родился от знатных родителей – Феодота и Руфины. За исповедание христианства они были брошены в темницу в Кесарии Каппадокийской (Малая Азия). Там вскоре умер отец святого, а во время родов – и мать. Младенца воспитала одна благочестивая вдова. Еще в юные годы Мамант обратил ко Христу многих своих сверстников, за что и был подвергнут жестоким мучениям. Его приговорили к утоплению в море. Но ангел Господень чудесным образом освободил его и привел на гору близ города Кесарии. Здесь он устроил себе келью, в которой проводил молитвенную жизнь среди диких зверей, не трогавших святого. Молва о нем росла, и его вновь арестовали. В темнице, куда св. Мамант был заключен, умирали от голода сорок узников. По молитве святого влетевший в окно голубь принес всем пищу, а ночью двери темницы сами отворились – и узники вышли на свободу. Сам же св. Мамант желал отдать жизнь за Христа и продолжал смиренно ждать своей участи. Его вывели на арену цирка и выпустили диких зверей, но они не только не тронули святого, а даже стали ласкаться к нему. Тогда один из языческих жрецов поразил св. мученика трезубцем.

 Прп. Иоанн постник, патриарх Цареградский (595). Святитель Иоанн родился в Константинополе. Подвизался он  при царях: Юстине II (565-578), Тиверии (578-582) и Маврикии (582-602). Первоначально он был золотых дел мастером. По своей добродетельной жизни был муж благочестивый, нищелюбивый, страннолюбивый и богобоязненный.

Поселив у себя в доме палестинского монаха, именем Евсевия, Иоанн жил вместе с ним. Однажды, когда они шли вместе, инок сей находился по правую сторону Иоанна. Вдруг слышит он, что кто-то незнакомый ему говорит: «Не следует тебе, отче, идти по правую сторону великого». Это было предзнаменованием Божиим об Иоанне, что ему будет вверено великое архиерейское служение. Услышав сие, монах рассказал о том блаженному Евтихию, патриарху Константинопольскому (552-565), который стал увещевать Иоанна принять пострижение, так как считал его достойным быть в церковном причте.

После смерти патриарха Евтихия св. Иоанн был избран и назначен для рукоположения, но не соглашался, пока некое видение не принудило его повиноваться, и он был поставлен патриархом.

Однажды, по Божию попущению, был большой мор в Константинополе. Преподобный молился, чтобы Бог отвратил праведный гнев Свой. По предсказанию святого и по молитве его, мор прекратился.

Воздержание св. Иоанна было таково, что шесть дней он не вкушал никакой пищи, в седьмой же вкушал немного огородных плодов. Так питался он во все время своего патриаршества. Спал он весьма мало, да и то сидя. В молитвах святой пребывал постоянно, и в подвигах многих боролся со страстями. Многократно он обращал вспять нашествие иноплеменников и избавлял от погибели город своими молитвами и постом. Паству свою берег от врагов видимых и невидимых. Был весьма милостив, отцом сиротам, кормильцем нищим, защитником обиженных, ревнителем по Богу, искоренителем всякой злобы.

Св. Иоанн изгонял нечистых духов и вообще многие больные получали исцеление от святого. У многих женщин по его молитвам разрешалось неплодие.

Так мудро управляя словесным стадом, святитель достиг глубокой старости и сподобился блаженной кончины, перейдя в небесные селения.

Св. Иоанн известен в Православной Церкви как составитель Покаянного номоканона (епитимийника) – наставление духовникам в принятии исповеди. Патриарх точно определил характер епитимий: строгий пост, ежедневное совершение установленного числа молитвенных поклонов, раздача милостыни. Сроки епитимии назначаются духовником. Главная мысль номоканона – назначение епитимий не по мере грехов, но по мере, доступной для кающихся, и по оценке покаяния не по продолжительности наказания, а по степени переживания кающихся, по их духовному состоянию. В Греческой, а потом и Русской Церквах правила св. Иоанна Постника почитались наравне с прочими святыми правилами. Первый славянский перевод, вероятно, был сделан прп. Мефодием, просветителей славян.

 Прпп. Антоний (1073) и Феодосий (1074) Печерские. Эти великие подвижники были основателями Киево-Печерской Лавры. Подробно о них приведено в дни празднования их памяти: прп. Антония – 10 июля, прп. Феодосия – 3 мая.

Сщмчч. Варсонофий (Лебедев), еп. Кирилловский, и с ним Иоанн (Иванов) пресвитер, прмц. Серафима (Сулимова) игумения и мчч. Анатолий (Барашков), Николай (Бурлаков), Михаил (Трубников) и Филипп (Марышев) (1918): Новомуч.

 Священномученик Варсонофий (в миру Василий Павлович Лебедев) родился в 1871 г. в селе Старухино Беланинской волости Боровичского уезда Новгородской губернии в семье псаломщика. В семье было восемь детей. Отец святителя, Павел Михайлович Лебедев, умер, когда Василию было всего семь лет, а старшему ребенку исполнилось четырнадцать. Мать сирот, Аграфена Ивановна, осталась без средств к существованию и уже на следующий день после смерти мужа не знала бы, чем накормить детей, если бы некий добрый человек не прислал голодной семье мешок ржаной муки.

Отроку Василию рано пришлось познакомиться с нуждой и горем и испытать лишения. Из-за крайней бедности семьи Василий был зачислен в Боровичское духовное училище на казенный счет. Мать не имела материальной возможности помогать сыну, казенное содержание не всегда было достаточным, и здесь будущему священноиноку поневоле пришлось сурово поститься. Эти обстоятельства не пробудили в его сердце зависти к более обеспеченным товарищам, но приучили к воздержанию, закалили волю и воспитали в нем чувство милосердия и сострадательность к людям.

С детства мальчик был счастливо избавлен от мирских увлечений, и не было для него большего счастья, чем посещение вместе с матерью, в числе других паломников из простого русского народа, старцев. Они часто ходили в расположенную недалеко от родного села пустыньку, которую народ называл «Забудущие родители». Место это находилось в глухом сосновом бору, в котором от давних времен осталась часовня в честь св. вмц. Параскевы, а около нее старое кладбище с могилами людей, чьи имена уже были забыты. Во второй половине XIX столетия здесь подвизался пустынник по имени Петр, к которому народ любил приходить за советом и для исповедания своих бед и нужд. После его смерти люди ходили не его могилку, и всегда к этому месту была проложена тропка.

По окончании училища Василий поступил в Новгородскую Духовную семинарию.

Большое влияние на семинариста и на избрание им будущего миссионерского поприща оказал преподаватель по истории раскола, священник Димитрий Сперовский (впоследствии архиепископ Старорусский Димитрий, скончался в 1921 г.).

Перейдя в последний класс семинарии, Василий усилил труды по изучению старообрядчества. На выпускном экзамене его, как выдающегося ученика, в течение сорока пяти минут экзаменовал архиепископ Новгородский и Старорусский Феогност (Лебедев). Он нашел успехи Василия в области знания раскола столь значительными, что благословил отправить его на лето в Москву к архимандриту Павлу Прусскому, настоятелю Московского Никольского единоверческого монастыря, с целью подготовки Василия к миссионерской деятельности. По возвращении в Новгород он сразу же был назначен на должность помощника епархиального миссионера. В его ведении тогда находилось три уезда: Крестецкий, Валдайский и Демянский.

1 апреля 1895 г. Василий Лебедев принял монашеский постриг с наречением ему имени Варсонофий.

9 апреля 1895 г. монах Варсонофий был рукоположен в иеродиакона, а 30 июля того же года – во иеромонаха и назначен на должность миссионера тех же уездов.

С этого времени начался период всецелого служения о. Варсонофия миссионерскому делу. Многочисленные раскольничьи селения были разбросаны друг от друга на сотни верст. Несмотря на отсутствие дорог, иеромонах Варсонофий посещал все намеченные селения. И это очень скоро стало приносить плоды. Стал уходить фанатизм приверженцев раскола, участились случаи присоединения раскольников к православию.

В 1908 г. в Новгороде были учреждены религиозно-нравственные чтения, которые стали проводиться регулярно в течение всего года по два раза в месяц по воскресеньям.

Указом Святейшего Синода от 10 февраля 1909 г. иеромонах Варсонофий был утвержден в должности епархиального миссионера-проповедника с возведением в сан архимандрита. В том же году он издал книгу «Беседы с новгородскими сектантами пашковцами-баптистами», ставшая руководством для духовенства при ведении бесед с сектантами, а для мирян – просветительской литературой против сектантства.

Благодаря усердным трудам архимандрита Варсонофия миссионерское дело в Новгородской епархии настолько расширилось, что потребовало постоянно действующих миссионерских курсов. Они стали устраиваться почти во всех уездах епархии.

4 сентября 1912 г. в Новгородской епархии состоялся первый миссионерский съезд, и с этого времени такие съезды стали здесь регулярными. Особенное внимание всех привлекали лекции и беседы архимандрита Варсонофия.

Архимандрит Варсонофий был строителем многих единоверческих храмов, где после освящения он торжественно и истово совершал богослужение по древним книгам. Он был также строителем и устроителем скита на месте пустыньки «Забудущие родители», который затем был приписан к Новгородскому Антониеву монастырю. Стараниями архимандрита Варсонофия в течение нескольких лет здесь были воздвигнуты два храма – святой великомученицы Параскевы и прп. Антония Римлянина.

Отец Варсонофий помогал бедным семинаристам, а когда началась Первая мировая война, он стал постоянным жертвователем на нужды раненых и семьям лиц, призванных на войну.

7 января 1917 г. состоялось наречение и на следующий день хиротония архимандрита Варсонофия во епископа Кирилловского, викария Новгородской епархии.

До конца января епископ Варсонофий служил в храмах Новгорода, а затем уехал в Кириллов. С этого времени начался новый и последний период его миссионерской и религиозно-просветительской деятельности, во время которого он проводил суровую, аскетическую жизнь подвижника и посещал с проповедью храмы и обители викариатства. Народ его любил, и на его служения собиралось множество верующих.

При наступлении смутного времени, сначала после отречения от престола государя Николая II, а затем после захвата власти большевиками, епископ неустанно призывал народ к вере, к жизни в Церкви, звал народ учиться истинам веры в храме Божием, указывая на предосудительность изгнания Закона Божия из школ. Видя ухудшающееся положение православных, он открыл в Кириллове Братство православных жен и мужей.

В двадцати километрах от Кирилло-Белозерского монастыря расположен Ферапонтов монастырь, упраздненный по указу Екатерины II, в котором в начале XX века было разрешено открыть женскую монашескую обитель. Основательница Леушинского монастыря игумения Таисия (Солопова) предложила сестрам, кто возымеет такое желание, идти в Ферапонтово. Среди других пошла монахиня Серафима (Сулимова), будущая игумения монастыря.

 [Игумения Серафима (в миру Елизавета Николаевна Сулимова) родилась в 1858 г. в городе Устюжне Череповецкого уезда Новгородской губернии. В 1874 г. она поступила в Леушинский монастырь и через десять лет была пострижена в монашество с именем Серафима. В 1902 г. монахиня Серафима была назначена казначеей Леушинского монастыря. Она отличалась рассудительностью, с насельницами монастыря была ласкова, по обстоятельствам и строга, стараясь устраивать жизнь в монастыре в соответствии с монастырским уставом.]

В конце декабря 1918 г. был опубликован декрет советской власти об отделении Церкви от государства и переходе всего церковного имущества в собственность государства. 27 февраля приходской совет Ферапонтова монастыря при участии членов исполнительного комитета произвел опись имущества.

8 апреля приходской совет постановил, что все дела, касающиеся прихода и монастыря, должны решаться непременно через приходской совет и никаких прочих лиц без уполномоченных приходского совета в монастырь не допускать.

В начале мая 1918 г. Кирилловский исполком постановил заново произвести опись ризниц и всего церковного имущества во всех монастырях Кирилловского уезда. В воскресенье 6 мая игумения Серафима попросила монастырского священника Иоанна Иванова объявить прихожанам о приезде комиссии. По окончании литургии священник сказал: «Православные! Сегодня или завтра к нам приедут какие-то люди производить опись монастырского имущества, но опись уже была произведена советом; допускать или не допускать их – ваше дело, но в случае, если будут обижать церковь и сестер, – защитите».

 [Священник Иоанн Федорович Иванов родился в 1864 г. Служил в Ферапонтовом монастыре с 1904 г.]

В тот день всенощная началась как обычно в шесть часов вечера; в седьмом часу прибыли четверо членов комиссии, которые разместились в корпусе для приезжих. Сразу потребовав к себе игумению, они заявили, что приехали описывать имущество. Она сказала им, что должна уведомить об этом председателя приходского совета и уполномоченных. Члены комиссии согласились перенести опись на утро следующего дня.

Игумения послала за председателем приходского совета Кочуровым. В это время перед монастырем стали собираться крестьяне, не согласные с действием комиссии. Они не хотели позволить им даже переночевать в монастыре и стали выгонять их, кое-кому из них досталось кулаком или поленом.

В храме в это время шла служба. Снаружи возрастал шум толпы. Трое членов комиссии бежали, вслед им крестьяне сделали несколько выстрелов для устрашения, а одного из них толпа захватила и готовилась совершить над ним самосуд. Его выручил вышедший из храма священник о. Иоанн.

В тот же день члены Ферапонтова исполкома позвонили в Кирилловский совет депутатов и сообщили, что изгнание из монастыря комиссии явилось результатом агитации против советской власти священника.

9 мая протоиерей Иоанн был арестован отрядом вооруженных красногвардейцев. Большей частью это были уроженцы села Ферапонтова, бежавшие с фронта дезертиры. Теперь они припомнили священнику, как еще осенью 1917 г. он обличил их в проповеди за трусость, сказав, что они бегут с фронта, как зайцы. При аресте они нарочито торопили священника, несколько раз ударили его, не разрешили одеться теплей, и он вышел из дома в легкой рясе, с наперсным крестом.

Отец Иоанн благословил красногвардейцев и сел в телегу. Конвоиры расположились по краям, направив на него, кто пистолет, кто винтовку. Дорогой ему предложили отречься от Бога, обещая в этом случае оставить в живых, но священник отказался и был заключен в Кирилловскую тюрьму. Его обвинили в том, что он призывал народ к расправе с комиссией.

Сразу же после ареста о. Иоанна благочинный, священник Александр Фомин, поставил в известность о происшедшем епископа Варсонофия. Владыка велел расследовать обстоятельства дела. В результате расследования выяснилась полная невиновность священника. Отец Александр по совету епископа подал заявление в Кирилловский исполком и привел результаты дознания, на основании которых о. Иоанна должно было освободить. Приехавшая в Ферапонтово от Кирилловского совета депутатов следственная комиссия отвергла показания всех, кто свидетельствовал в пользу о. Иоанна. При проведении формального следствия о. Иоанна перевели в Череповецкую тюрьму.

На Троицу, 10 июня, священник Александр Фомин подал прихожанам текст прошения об освобождении о. Иоанна, которое успели подписать две тысячи прихожан, но было уничтожено одним крестьянином-безбожником. Через некоторое время составили новое прошение, которое подписали сотни прихожан, и 1 июля отправили его в Череповецкий революционный трибунал.

12 мая игумению Ферапонтова монастыря Серафиму вызвали в Кирилловский исполком для допроса и подвергли аресту в городе Кириллове. Ее обвинили в подстрекательстве к возмущению крестьян. Накануне ее отъезда в город Кириллов к ней явилась толпа крестьян из двух деревень и потребовала ключи от монастырских кладовых. Под руководством комиссара они забрали все монастырские запасы зерна.

На другой день огромная толпа народа собралась к монастырю, и началось его разграбление: ходили по кельям, забирали не только муку, но и сухари, взламывали сундуки, крали деньги, домашнюю утварь, оскорбляли сестер, угрожали их разогнать. Грабеж продолжался два дня; грабили жители Ферапонтова и ближайших деревень.

29 мая грабеж повторился. Были взяты около ста пудов муки, а насельницам приказали выселяться. В монастыре осталось восемь сестер для ухода за огородами, скотом и гостиницей. Хлеба не было оставлено совсем.

14 сентября епископ Варсонофий был арестован красногвардейцами по пути из Горицкого монастыря в Кирилло-Белозерский монастырь. В тюрьме он встретил игумению Серафиму и других арестованных. Узники говорили, что время сейчас таково, что их арест может кончиться расстрелом. Епископ на это ответил: «Я не боюсь насильственной смерти, но я не смею думать, чтобы Господь нашел меня достойным мученической кончины».

Всю эту ночь епископ провел в молитве. Одни говорили, что он пел псалмы, другие, что совершал всенощную.

На следующий день, в воскресенье, 15 сентября, около пяти часов утра епископа Варсонофия, игумению Серафиму и четырех мирян вывели из тюрьмы, и повели по направлению к Горицам. Вместе с епископом и игуменией были приговорены к расстрелу: Николай Бурлаков, Анатолий Барашков, Михаил Трубников и Филипп Марышев.

[Николай Игнатьевич Бурлаков родился в 1889 г. в городе Кириллове; до захвата власти большевиками был гласным Кирилловской городской Думы.

Анатолий Андреевич Барашков родился в 1870 г. в деревне Гридино Ферапонтовской волости Кирилловского уезда в крестьянской семье и сам крестьянствовал.

Михаил Дормидонтович Трубников родился в 1855 г. Капитан 2-го ранга в отставке; до большевистского переворота занимал должность мирового судьи и возглавлял местное земство.

Филипп Кириллович Марышев родился в 1864 г. в селе Малино Кирилловской волости; был купцом.]

Их сопровождал отряд палачей из двадцати человек.

В монастыре началась ранняя литургия. Епископ попросил разрешения зайти в монастырь, чтобы приобщиться Святых Таин, но ему было в этом отказано. Недалеко от Кирилло-Белозерского монастыря, по дороге к Горицам, находилось подворье Филипповой Ирапской Красноборской пустыни. Над входом в подворье, с наружной стороны, помещалась икона св. Филиппа Ирапского. Епископ, проходя мимо, хотел перекреститься, но конвоир ударил его по руке прикладом ружья. Епископ ускорил шаг, и конвойные стали насмешливо его останавливать: «Не торопись, успеешь попасть в Царство Небесное!»

Узников довели до вестового столба, обозначавшего, что до Гориц от этого места оставалось пять верст, а до Кириллова две. Здесь каратели приказали остановиться и свернуть с дороги направо. Теперь сомнений не оставалось – ведут расстреливать.

Перед казнью владыка Серафим сказал: «По примеру Спасителя нам нужно всем все простить; в иную жизнь мы должны перейти в мире со всеми».

Приговоренные были поставлены лицом к горе Золотухе, спиной к Кирилло-Белозерскому монастырю. Епископ стоял между игуменией Серафимой справа и Михаилом Трубниковым слева.

Игумения Серафима, как привыкла просить прощения у сестер в монастыре, обратилась к убийцам и тихо сказала: «Простите меня, окаянную».

Каратели сразу же выстрелили и убили ее. Затем раздались один за другим пять залпов, и все были убиты, только владыка продолжал стоять и молиться с воздетыми к небу руками; он читал отходную, и когда закончил ее, то произнес: «аминь», и услышал, как один из палачей закричал: «Да опусти ты руки!»

«Я кончил, – сказал святитель, – кончайте и вы».

С этими словами он повернулся лицом к обители, благословил ее и опустил руки. После этого последовал выстрел в упор, и епископ упал мертвым.

Могилу для убитых предложили копать купцам. Тела мучеников был опущены в могилу с великой осторожностью и бережностью.

Несмотря на неоднократные ходатайства духовенства, власти отказали в переносе и перезахоронении тела епископа Варсонофия в храме монастыря.

В тот же день вечером при закрытых вратах обители проживавший в монастыре на покое епископ Мисаил (Крылов) совершил заочное отпевание убиенных.

23 сентября, на девятый день мученической кончины преосвященного Варсонофия, в новгородском Софийском соборе была отслужена заупокойная литургия.

Священник Ферапонтова монастыря Иоанн Иванов был расстрелян через несколько дней после расстрела епископа и игумении, 19 сентября.

Место погребения мучеников долгое время было почитаемо православными, которые в течение многих лет приходили сюда молиться, прибегая к молитвенному предстательству мучеников. В 1960-х годах власти, видя, что почитание памяти мучеников, несмотря на все гонения, не уменьшается, уничтожили все признаки могилы, возведя на этом месте хозяйственные постройки. 17 декабря 1998 г. на месте расстрела мучеников был установлен крест.

Сщмч. Николай (Бирюков) пресвитер (1920): Новомуч.

Сщмчч. Дамаскин (Цедрик), еп. Стародубский, и с ним Евфимий (Горячев), Иоанн (Смоличев), Иоанн (Мельниченко), Владимир (Моринский), Виктор (Басов), Василий (Зеленский), Феодот (Шатохин), Петр (Новосельский), Стефан (Ярошевич) пресвитеры и прмц. Ксения (Черлина-Браиловская) (1937): Новомуч.

 Священномученик Дамаскин, епископ Стародубский, викарий Черниговской епархии (в миру Цедрик Дмитрий Дмитриевич) родился в 1877 году в городе Маяки Одесского уезда Херсонской губернии в семье почтового чиновника. Димитрий окончил Духовную Семинарию, затем Владивостокский сельскохозяйственный институт со специальностью агронома, и Казанский институт восточных языков. Вскоре он принял монашеский постриг с именем Дамаскин и поступил служить миссионером при Пекинской Духовной Миссии. В 1914 году отец Дамаскин отправился на фронт и состоял в отряде Красного Креста на Кавказе.

В 1918 году в Орловской губернии его арестовали и приговорили к «высшей мере наказания», но расстрела ему удалось избежать. В это же время был расстрелян его брат священник Николай за бесстрашное обличение большевиков.

Некоторое время отец Дамаскин проживал в Киевском Михайловском монастыре, являясь епархиальным миссионером и слушателем Киевской Духовной Академии. В 1919 году он был возведён в сан иеромонаха архиепископом Симферопольским и Таврическим Димитрием (князь Абашидзе). В 1920 году отца Дамаскина назначают настоятелем Балаклавского Георгиевского монастыря в Крыму с возведением в сан архимандрита. Вскоре, в том же году он опять был арестован вместе с Владыкой Димитрием, но через несколько месяцев был освобождён и выслан из Крыма.

Отец Дамаскин успешно боролся с обновленчеством. 14 сентября 1923 года он был хиротонисан лично Патриархом Тихоном в епископа Стародубского, и с этого времени управлял также Черниговской епархией и Глуховским викариатством. После неоднократных арестов в эти годы Владыка был так измучен заточением и допросами, что на всенощной вынужден был помазать народ сидя. В алтаре с ним случались сердечные приступы, но на следующий день он снова служил, видя в богослужении свою единственную радость. В 1924 году Владыка высылается властями в Харьков, а с сентября 1925 года живёт в Даниловом монастыре в Москве без права выезда. Но уже в ноябре 1925 года Святитель был арестован вновь по делу священномученика митрополита Петра (Полянского, память 27 сентября). По постановлению Г.П.У. (от 8 мая 1926 года) Владыка был приговорён к трём годам ссылки в Туруханский край, но до августа 1926 года содержался в Бутырской тюрьме в столице, затем жил в Красноярске и посёлке Полой Красноярского края (за Северным Полярным кругом). Здесь ему пригодилась должность агронома, которую он получил в молодости — завёл огород, спасаясь выращенной им самим зеленью от цинги.

Крохотный, полуразрушенный домик он вместе с келейником исправил сам. Здесь его застало известие об издании в 1927 году митрополитом Сергием «Декларации». Владыка был так потрясён его содержанием, что пишет около 150 писем по этому поводу, отправив с ними своего келейника-связника.

Зимой 1928 года, когда мимо Полой везут митрополита Кирилла (Смирнова), происходить встреча двух будущих священномучеников, которые после непродолжительной беседы стали друзьями.

О своём пребывании в тюрьмах Владыка не рассказывал, отвечая на вопросы так: «А что же, там люди хорошие, я и сейчас готов опять, туда», — считая, как и многие архиереи, что на свободе в это время было нравственно хуже, чем в заключении.

После освобождения в ноябре 1928 года, Владыка был принят в Москве митрополитом Сергием, после чего сразу отделился от него, примкнув первоначально к «даниловской» группе. Владыка обратился к митрополиту Сергию с резким посланием, обличая его призыв выражать «благодарность к Советскому правительству за... внимание к духовным нуждам Православного населения»: «За что благодарить? — вопрошает Святитель. — За неисчислимые страдания последних лет? За храмы, попираемые отступниками? За то, что погасла лампада преподобного Сергия? За то, что драгоценные для миллионов верующих останки преподобного Серафима, а ещё ранее — останки святых Феодосия, Митрофана, Тихона и Иоасафа подверглись неимоверному кощунству? За то, что замолчали колокола Кремля? За кровь митрополита Вениамина и других убиенных? За что?».

Владыка поселился в Стародубе, и предлагаемых ему назначений не принимал. Оттуда он послал летом 1929 года преданного человека к митрополиту Петру (Полянскому, память 27 сентября), находящемуся в ссылке в посёлке Хэ. Он просил у Святителя, как у законного Главы Церкви разъяснения многих вопросов церковной жизни и передал Владыке письма митрополита Кирилла (Смирнова) и других архиереев к митрополиту Сергию по поводу его Декларации.

Для митрополита Петра многое, сообщённое Владыкой, было новостью, он передал ответ только на словах, но слова его, по свидетельству посланца, совпадали со словами самого Владыки. Через этого посланного митрополит Пётр устно передал следующее: «1. Вы, епископы, должны сместить митр. Сергия. 2. Поминать митр. Сергия за богослужением не благословляю» (см. жур. «Русский Пастырь». № 19. II-1994. С. 79-80).

В письме к митрополиту Кириллу Владыка так оценивал сложившуюся ситуацию: «Совершается Суд Божий над Церковью и народом Русским... Совершается отбор тех истинных Воинов Христовых, кои только и смогут... противостоять самому Зверю. Времена же приблизились, несомненно, апокалиптические... Все наши усилия теперь должны быть направлены на установление прочных связей между пастырями и пасомыми... и по возможности исправить совершённый грех путём противодействия злу до готовности даже кровью смыть грех свой...».

В своих посланиях к верующим Владыка отмечал упорство, с каким митрополит Сергий продолжал игнорировать мнение подавляющего числа иерархов и церковного народа, несогласных с его курсом. Даже когда стало очевидно, что курс легализации церковной администрации провалился, митрополит отказывался признать свою ошибку. «Неисчислимы, бесконечно тягостны внутренние последствия Декларации — этой продажи первородства Истины за чечевичную похлёбку лживых и неосуществимых благ», — писал Владыка.

В 1929 году он сблизился с киевскими сторонниками священномученика митрополита Иосифа (Петровых, память 7 ноября) и архиепископом Димитрием (Любимовым, память 4 мая), с которым вёл переписку. В том же году он отказался от предложения митрополита Серафима (Чичагова) быть его помощником, потому что «как и раньше, не хочет никаких Сергиевских предложений».

К этому времени у Владыки ясно созревает мысль, он повторяет в своих письмах и посланиях: «христианство на Руси должно уйти в подполье». Влияние на широкие нар… Продолжение »