4/17 сентября

Сщмч. Вавилы, еп. Великой Антиохии, и с ним трех отроков: Урвана, Прилидиана, Епполония и матери их Христодулы (251). Прор. Боговидца Моисея (1531 г. до Р.Х.). Обретение мощей свт. Иоасафа, еп. Белгородского (1911). Второе обретение (1964) и перенесение (1989) мощей свт. Митрофана, еп. Воронежского. Собор Воронежских святых. Прмч. Парфения, игумен Кизилташского (1867). Сщмчч. Григория, еп. Шлиссельбургского, Павла, Иоанна, Николая, Николая, Иоанна, Николая, Александра, Петра, Михаила, Илии пресвитеров, прмч. Стефана, мчч. Василия, Петра, Стефана и Александра (1937); мц. Елены (1943).

Мч. Ермионии, дщери ап. Филиппа диакона (ок. 117). Мч. Вавилы Никомидийского и с ним 84-х отроков (IV). Мчч. Феодора, Миана, Иулиана и Киона (305–311). Сщмч. Петра, митр. Дабро-Боснийского (1941) (Серб.).

Иконы Божией Матери, именуемой «Неопалимая Купина» (1680).

Сщмч. Вавила, еп. Великой Антиохии, и с ним три отрока: Урван, Прилидиан, Епполоний и матерь их Христодула (251). Злочестивый царь Нумериан (283–284), во время своего пребывания в городе Антиохии, устроил большое празднество в честь идолов. В числе жертв, принесенных идолам, была пролита и невинная кровь маленького отрока – сына одного чужеземного царя, которого Нумериан взял себе на попечение в залог твердого и нерушимого мира с этим царем, но коварно пренебрег миром и нарушил свою клятву, проявив бесчеловечную жестокость.

В то время архипастырем Антиохийской церкви был святой и богобоязненный епископ Вавила. Во время совершения идольского праздника и бесчеловечного убийства, епископ, собрав в храм всех христиан Антиохии, приносил там бескровную жертву Богу истинному, молясь о своем словесном стаде, чтобы не расхитили его душепагубные волки. Возвращаясь с мерзкого жертвоприношения, нечестивый царь направился к христианскому храму, желая видеть совершение Божественных Таин, и своим входом в храм грозя осквернить святыню Господню. Его встретил свт. Вавила перед входом и громким голосом сказал: «Не должно тебе, царю-идолопоклоннику, входить в святыню Бога Живаго и осквернять ее своим присутствием».

Когда же царь подошел к церковным дверям, св. Вавила поднял руку и оттолкнул царя от входа, так что он отступил от храма с великим стыдом. Так как с ним были слуги и войско, то он хотел силой войти в церковь, но Божественная сила, действовавшая через св. Вавилу, не попустила нечестивцу коснуться даже порога церковного. К тому же, в виду большого стечения народа и многочисленности верующих, царь опасался, как бы не произошли распри и возмущение. Поэтому он, молча, подавив досаду, разгневанный возвратился в свои палаты.

Но на другой день он повелел предать церковь огню, и, потребовав святителя к себе, стал упрекать его за дерзкий поступок. Но св. Вавила отвечал ему, что не смотрит на царя земного, а взирает на Царя Небесного и на Него уповает. Тогда царь стал расспрашивать святого о его Боге, но не мог уразуметь Божественных Истин по своему нечестию, хотя и делал вид перед окружающими их людьми, что понимает все, сказанное архипастырем, и даже похвалил того за разумность речи. Но затем добавил, что одного лишь недостает премудрому старцу – воздать честь богам языческим. Он также пообещал наградить св. Вавилу многими имениями, если он принесет жертву богам.

Но святой пастырь решительно отверг льстивые предложения мучителя. Тогда Нумериан снова пришел в ярость и приказал своему военачальнику Викторину надеть тяжелые цепи на шею и на ноги святителя и водить его по городу для позора.

При св. Вавиле были три отрока, родные братья, юные по летам, но зрелые умом. Св. Вавила духовно воспитал их и считал как бы своими детьми. Следуя за своим  учителем, они не оставили его и тогда, когда он был закован в цепи.

Царь велел отвести св. Вавилу в темницу, а отроков потребовал привести к себе. Затем он велел отрокам рассказать ему об их родителях и, узнав, что у них есть мать Христодула, велел также привести ее к нему. На его вопросы Христодула подтвердила, что эти отроки – ее дети. Она принесла их в дар Богу, надеясь, что «премудрый Вавила, попечению которого она поручила детей, перенесет их в небесную сокровищницу».

Нумериан разгневался и велел бить благочестивую мать по щекам за дерзкий, по его мнению, ответ царю. Затем он опять стал расспрашивать ее детей, и они ему сказали, что первый из них по, имени Урван, имеет 12 лет от роду, второму, Прилидиану, – девять лет, а третьему, Епполонию, – семь лет.

Мучитель прельщал их ласковыми речами и дарами, убеждая поклониться идолам. Но они отвергли эти предложения, объявив себя христианами. Тогда мучитель приказал бить их, нанося удары по числу лет каждого из них. Дети же мужественно переносили страдания.

Отпустив их мать и удалив детей в другое место, царь опять вызвал к себе Вавилу и сказал ему, что его дети уже поклонились богам и подобает теперь поклониться Вавиле. Но св. Вавила уличил царя во лжи, ибо он хорошо знал своих воспитанников.

Тогда царь велел повесить Вавилу и детей на дереве и жечь их огнем. Вавила, возведя очи к небу, помолился Богу, чтобы послал Он малым сим детям крепость Свою и даровал им непреодолимое терпение в предстоящих муках. А их самих увещевал мужественно переносить страдания, обещая им великую награду от Христа.

Наконец, царь осудил св. Вавилу и детей на смерть. Всех их усекли мечом. Св. Вавила был погребен вместе со своими веригами и с детьми.

По прошествии многих лет после этого, царь Констанций (337–361), сын Константина Великого, сделал соправителем своего царства Галлия, племянника – сына его дяди Юлия Констанция. Галлий перенес мощи св. Вавилы и пострадавших с ним трех отроков в предместье Антиохии, называемое Дафна, и похоронил их в большом каменном ковчеге в построенной им церкви.

При Юлиане Отступнике (361–363) христиане, спасая мощи от императора-язычника, перенесли их в город.

 Прор. Боговидец Моисей (1531 г. до Р.Х.). По-древнеегипетски: Моисей – «взятый из воды». В Нил он был опущен своими родителями, когда фараон Рамзес II издал указ о поголовном истреблении еврейских мальчиков. Дочь фараона увидела корзину с младенцем и взяла к себе во дворец. Там Моисей получил великолепное образование, но с детства скорбел об участи своего народа. Увидев, как бесчеловечно обращается египетский надсмотрщик с евреями-рабами, он убил его и бежал на Синайский полуостров, где прожил как простой пастух сорок лет. У горы Хорива из горящего, но не сгорающего куста («Купина неопалимая») Бог открыл ему пророческое предназначение и призвал возглавить освобождение своего народа. Пророк Моисей вернулся в Египет и повел свой народ в родную Землю Обетованную, чудесным образом – «яко по суху» – перейдя Красное море. Здесь св. пророку было новое Божественное явление. Господь дал ему для еврейского народа десять Заповедей:

1. Я Господь Бог твой;
2. Не сотвори себе кумира;
3. Не произноси имя Бога твоего всуе;
4. Помни день субботний;
5. Чти отца твоего и мать твою;
6. Не убий;
7. Не прелюбодействуй;
8. Не кради;
9. Не лжесвидетельствуй;
10. Не желай дома, жены и имущества ближнего твоего.

Сорок лет странствовал св. пророк с паствой по Синайской пустыне – и умер, так и не увидев Земли Обетованной.

В Ветхом Завете пророку Моисею принадлежит 5 книг: I – Бытие, II – Исход, III – Левит, IV – Числа, V – Второзаконие.

 Обретение мощей свт. Иоасафа, еп. Белгородского (1911). Святитель Иоасаф скончался 10 декабря 1754 г. (день его памяти) в своей архиерейской вотчине, мирно отойдя ко Господу. Тело его было перевезено в Белгород. Оно не было погребено до конца февраля 1755 г. и стояло в открытой раке в соборе.

Народ ежедневно стекался в собор для поклонения любимому архипастырю, и никто не замечал никаких признаков тления, благоухание разливалось в соборе.

С этого момента нетленные мощи святителя стали источником исцеления телесных и духовных недугов. Особенно обильно стали происходить исцеления после обретения мощей и причисления святителя Иоасафа к лику святых 4 сентября 1911 года.

 Второе обретение (1964) и перенесение (1989) мощей свт. Митрофана, еп. Воронежского. Память его празднуется также 23 ноября (см. о нем там же) в день его мирной кончины в 1703 г. и 7 августа в день первого обретения мощей в 1832 г.

Собор Воронежских святых.

 Прмч. Парфений, игумен Кизилташский (1867). Преподобномученик Парфений родился в 1815 г. в городе Елисаветграде в мещанской семье. Там он окончил духовное училище и в 1840 г. поступил послушником в Введенский монастырь Новоладогского уезда Петербургской губернии, в 1845 г. принял монашеский постриг, а в апреле 1846 г. о. Парфений был благочинным Корсунского монастыря, затем экономом в Херсонском архиерейском доме и штатным иеромонахом Балаклавского Георгиевского монастыря. С 1852 г. он служил военным священником Черноморской береговой линии. Во время Крымской войны он проявил незаурядное мужество: так, при обстреле Новороссийска неприятельскими судами он перед лицом смертельной опасности неотлучно исповедовал и причащал раненых и отпевал убитых воинов. Одновременно, находясь на службе в армии, он проявил себя как незаурядный изобретатель, изготовив, в частности, устройство для поднятия затонувших грузов и разработав проект подъема кораблей, затонувших в Севастопольской бухте.

В апреле 1857 г. о. Парфений был возведен в сан игумена с назначением в Ферапонтову Дунаевскую пустынь, а в августе 1858 г. был назначен настоятелем Кизилташской киновии, возобновленной за два года до этого на месте древней резиденции святителя-исповедника VIII в. Стефана Сурожского. В то время монастырь представлял собой несколько зданий из ивовых прутьев, обмазанных глиной. С присущей ему энергией и талантом и с ревностью о славе Божией он стал устраивать древнюю обитель. Все современники отмечали его удивительные и разнообразные способности, организаторский, хозяйственный и административный талант, неиссякаемую энергию, благодаря которой из абсолютной разрухи и нищеты без посторонней помощи и даже сочувствия он смог добиться поразительных результатов. Обладая прямым и цельным характером, о. Парфений говорил и действовал, исходя только из христианской совести, не соглашаясь ни с какой безнравственностью и низостью.

Трагическими для настоятеля оказались столкновения с местными татарами, которые вырубали лес, принадлежавший монастырю, и пользовались монастырским добром, как своим собственным. Однажды о. Парфений, заставший в очередной раз татар на воровстве, был ими жестоко избит, а 22 августа 1866 г. был ими застрелен на дороге в лесу. Тело его было сожжено преступниками. Усилиями талантливого жандармского следователя убийц удалось найти и изобличить.

Память о его трудах на благо Церкви, добродетелях и мученической смерти от крымских татар-мусульман бережно хранилась в Крымской епархии. Преподобномученик Парфений был канонизирован деянием Архиерейского Собора Русской Православной Церкви в августе 2000 г.

Сщмч. Григорий (Лебедев), еп. Шлиссельбургский (1937): Новомуч.

Сщмч. Павел (Васильевский) пресвитер (1937): Новомуч. Священномученик Павел родился 22 июня 1881 г. в селе Карабузино Кесовогорского уезда Тверской губернии в семье церковнослужителя Ивана Васильевского. Семья была большая, девять человек детей. Отец Павла умер, когда ему исполнилось пять лет, и его взял на воспитание дядя. Павел окончил духовное училище. В 1916 г. он был призван в армию и служил до 1918 г. в 177-м запасном пехотном полку, расквартированном в Новгороде. После демобилизации вернулся на родину и служил в храме псаломщиком, затем женился и был рукоположен в сан священника к храму в селе Хобоцкое. Жена о. Павла, Анна Михеевна Михеева, была дочерью благочестивых крестьян, которые имели тринадцать детей и воспитывали еще одного приемного. Желая помочь о. Павлу, тесть купил для его семьи дом. У о. Павла с матушкой родилось пятеро детей, но все они умирали в раннем возрасте, и в живых осталась только младшая дочь Тамара. Впоследствии священник служил в Никольском храме села Добрынино Максатихинского района. Хотя его служение там было непродолжительным, прихожане успели полюбить своего пастыря.

В 1937 г. о. Павел был арестован. В России в это время было фактически установлено военное положение, когда аресту подвергалось множество невиновных людей. Дела велись зачастую не местными сотрудниками, а военнослужащими войск НКВД, которые производили аресты, вели следствие и участвовали в расстрелах.

Следствие по делу о. Павла продолжалось всего четыре дня. Два дня следователь допрашивал крестьян добрынинского прихода, некоторые из которых уже сами были арестованы. На третий день следователь допросил священника. Он потребовал рассказать о «антисоветской и контрреволюционной деятельности» о. Павла. Священник ответил, что этой деятельностью он не занимался. Он также отказался признать и другие инкриминируемые ему действия, недозволенные властями.

На следующий день, 10 августа, не выезжая из села, лейтенант войск НКВД закончил следствие, посчитав, что, несмотря на то, что священник не признал себя виновным, его виновность в антигосударственной деятельности доказана, и передал дело в тройку НКВД, которая 13 сентября постановила священника расстрелять. Священник Павел Васильевский был расстрелян через несколько дней, 17 сентября 1937 г.

Сщмч. Иоанн (Василевский) пресвитер (1937): Новомуч. Священномученик Иоанн родился 18 марта 1869 г. в Краснохолмской слободе Весьегонского уезда Тверской губернии в семье псаломщика Николая Василевского. По окончании Тверской Духовной семинарии был рукоположен в сан священника и служил в соборе города Весьегонска.

После прихода к власти безбожников о. Иоанн в 1922 г. был арестован, обвинен в сопротивлении изъятию церковных ценностей и приговорен к одному году заключения. Священник подал на кассацию, которая была удовлетворена; он был освобожден и вернулся в собор в Весьегонске, там он служил до февраля 1924 г., затем перешел в храм села Селихова, где прослужил до октября 1926 г. и был назначен в Воскресенскую церковь поселка Селижарово.

В Воскресенском храме служило три священника, но, пожалуй, самым деятельным из них был о. Иоанн. Это и явилось причиной преследований. 15 июля 1927 г. он был арестован и заключен в Осташковскую тюрьму. Следователь на допросе спросил, говорил ли священник об атеистическом воспитании, кого он поминал за богослужениями в качестве правящего епископа и ходил ли с молебнами по приходу.

В своих ответах священник отрицал присутствие в его высказываниях и действиях политического аспекта, за богослужениями он поминал митрополита Серафима (Александрова), хотя тот и был привлечен в тот момент к ответственности.

Чтобы собрать обвинительный материал, следователь стал вызывать свидетелей, которые, впрочем, почти все были немногословны и об антисоветских высказываниях и действиях священника в большинстве не свидетельствовали.

11 августа следователь предъявил священнику обвинение, в котором было сказано, что он «изобличается в том, что, будучи враждебно настроен к советской власти, распространял среди несознательных слоев населения контрреволюционные и провокационные слухи. В церкви с амвона произносил контрреволюционные проповеди, предлагал своим прихожанам не пускать детей в школы, так как в таковых в настоящее время ничего хорошего не преподают. Закон Божий не преподают… своими действиями создавал среди населения панику и возбуждал недоверие к советской власти».

Но, осознавая доказательность обвинения не вполне достаточной, следователи снова приступили к допросам свидетелей, вызвав на этот раз инструктора уездного исполкома, члена коммунистической партии Василия Шустова, который показал о том, что священник, проходя по приходу, носил с собою крестики и проверял, у всех ли имеются кресты; в случае их отсутствия, он без разговоров надевал крест, говоря, что кто не носит крестов, тот будет наказан Богом. Такое принудительное надевание крестов носило массовый характер.

Другие свидетели утверждали, что священник агитировал родителей не пускать детей в школу, в комсомол и в пионеры, угрожая Божией карой. Некоторые показания свидетелей были написаны следователем явно в собственной предвзятой редакции, хотя и были подписаны свидетелями.

Это было за год до наступления массовых гонений на Православную Церковь, и следствие постановило, что, поскольку виновность священника не доказана, дело следует прекратить, а священника освободить из тюрьмы.

Отец Иоанн вернулся к служению в храме. В 1930-х годах он служил в Бежецке в Благовещенской церкви, православную общину которой составляли монахини бывшего здесь еще недавно монастыря. Здесь он встретил 1937 год, который мало кому из духовенства удалось пережить. Отец Иоанн был арестован в ночь с 14 на 15 августа, в тот же день допрошен и заключен в Бежецкую тюрьму. На допросах он держался с достоинством и спокойствием, не соглашаясь с тем, как следователь хотел интерпретировать те или иные события. В отношении предъявляемых ему обвинений он в конечном итоге ответил: «Виновным себя в том, что я состоял в контрреволюционной группировке духовенства и занимался антисоветской агитацией, не признаю. Все мои предыдущие показания считаю правильными, и дополнить их чем-либо не могу».

Тем не менее, в составленном через два дня обвинительном заключении следователь в частности написал: «Материалами следствия установлено, что обвиняемый Василевский Иван Николаевич вместе с контрреволюционно настроенным духовенством города Бежецка состоял активным членом контрреволюционной группировки Бежецкого духовенства… Среди населения через проповеди в церквях и беседы проводил антисоветскую агитацию… Привлеченный в качестве обвиняемого, Василевский Иван Николаевич виновным себя не признал…»

Через три недели после последнего допроса, 13 сентября, тройка НКВД постановила расстрелять священника. Священник Иоанн Василевский был расстрелян 17 сентября 1937 г.

Сщмч. Николай (Лебедев) пресвитер (1937): Новомуч. Священномученик Николай родился в 1867 г. в селе Лощемли Вышневолоцкого уезда Тверской губернии в семье священника Андрея Лебедева. По окончании Тверской Духовной семинарии он был рукоположен в сан священника. В тридцатых годах о. Николай служил в храме села Русская Кошева Краснохолмского района. Имел семью – жену, Прасковью Ивановну, двух сыновей и двух дочерей, но к началу тридцатых годов дети выросли и разъехались по другим городам. Чтобы не повредить им, о. Николай почти не переписывался с ними и адреса их скрывал от посторонних, говоря, что связи с ними не поддерживает. Даже супруга его жила не вместе с ним в селе, где он служил, а в Бежецке. Самому священнику в 1937 г. исполнилось семьдесят лет, и можно было надеяться, что власти, учитывая возраст, не арестуют его. Однако для ареста и мученической кончины во время гонений ограничений в возрасте нет.

Отец Николай был арестован 8 августа 1937 г. и заключен в Бежецкую тюрьму. Через три дня следователь допросил священника. Вопросы были ориентированы на признание его в участии в контрреволюционной группировке духовенства и высказываниях антисоветского содержания.

Следователи НКВД были недовольны ответами престарелого священника, его отказом подписывать лжесвидетельства и снова, и снова допрашивали. Наконец 17 августа состоялся последний допрос. На вопросы следователя священник вновь повторил: «Дополнить чем-либо свои предыдущие показания не могу, виновным себя в принадлежности к контрреволюционной группировке не признаю, и антисоветской агитацией не занимался.

13 сентября тройка НКВД приговорила о. Николая к расстрелу. Священник Николай Лебедев был расстрелян 17 сентября 1937 г.

Сщмч. Николай (Сретенский) пресвитер (1937): Новомуч. Священномученик Николай родился 15 апреля 1867 г. в селе Толстиково Бежецкого уезда Тверской губернии в семье священника Алексея Ивановича Сретенского. Когда Николаю исполнилось десять лет, родители отдали его учиться в Бежецкое духовное училище, окончив которое он поступил в Тверскую Духовную семинарию. Пройдя курс семинарии, Николай Алексеевич полгода работал учителем в земской школе, затем был переведен на должность духовного надзирателя, в коей проработал несколько месяцев. В 1890 г., когда ему исполнилось двадцать три года, Николай Алексеевич был рукоположен в сан священника к храму Бежецкого Благовещенского монастыря, в котором прослужил до своего ареста в 1937 г. С 1906 г. о. Николай состоял действительным членом Тверского Православного миссионерского общества. С 1910 г. – член благотворительного общества во имя святой великомученицы Варвары для вспомоществования бедным воспитанницам Тверского епархиального женского училища. В 1915 г. за двадцатилетнее преподавание Закона Божия в различных школах о. Николай был награжден орденом Анны III степени.

В семье о. Николая было двое детей – сын и дочь. Сын Владимир родился в 1895 г. В 1918 г. с отступавшей белой армией он попал за границу, окончил в Париже физико-математический институт и горную академию.

Прослужив несколько лет в Бежецком монастыре, о. Николай стал пользоваться большой любовью и уважением прихожан. Несмотря на беспощадные гонения двадцатых годов, в Бежецке при монастыре еще в середине тридцатых годов жили около пятидесяти монахинь. Из монастырских зданий они были изгнаны, жили по частным квартирам, но по-прежнему собирались в храме, отправляли монастырские службы и держались монашеского образа жизни. Когда власти в городе попытались закрыть все храмы, монахини воспротивились этому и начали собирать подписи верующих жителей города под прошением не закрывать храмы.

Отец Николай был арестован сразу же после начала гонений лета – осени 1937 года – 5 августа, и в тот же день был допрошен. Следователь, в поисках обвинения, спрашивал о деталях биографии священника, о его родственниках, о находившемся за границей сыне. Допросы шли каждый день беспрерывно. Затем составлялись протоколы. Священник отрицал все предъявляемые ему обвинения в антисоветской деятельности.

19 августа состоялся последний допрос, на котором от него потребовали признать себя виновным в том, что он являлся участником контрреволюционной группировки духовенства, возглавляемой епископом Григорием Козыревым, и проводил антисоветскую агитацию. Священник этого не признал.

13 сентября тройка НКВД приговорила о. Николая к расстрелу. Священник Николай Сретенский был расстрелян 17 сентября 1937 г.

Сщмч. Михаил (Богородский) пресвитер (1937): Новомуч. Священномученик Михаил родился 19 сентября 1878 г. в селе Молоково Тверской губернии. Его отец, Николай Богородский, был письмоводителем в имении помещика. По окончании Тверской Духовной семинарии Михаил Николаевич был рукоположен в сан священника и служил в храмах Тверской епархии. За безупречное исполнение пастырских обязанностей в апреле 1922 г. о. Михаил был награжден Святейшим Патриархом Тихоном наперсным крестом и саном протоиерея.

Безбожное государство беспощадно боролось с Церковью, обвиняя одних священнослужителей и православных мирян в политических преступлениях против государства, других – в неуплате непомерно высоких налогов. Любой представитель властей от любого священника мог потребовать выплатить огромную сумму. И поскольку чаще всего этих денег взять было неоткуда, то священника арестовывали, рассчитывая при этом закрыть и храм.

Ревностная деятельность о. Михаила вскоре была замечена властями, и в январе 1930 г. он был арестован и обвинен в том, что «в декабре 1929 г. уклонился от выполнения вторичных заданий по хлебозаготовкам, установленных для него…». Суд приговорил священника к одному году лишения свободы и штрафу в размере четырех тысяч рублей. Но поскольку таких средств у него не было, не в силах он был заплатить и меньшую сумму налога, то суд постановил описать его имущество. Причем, желая отнять у прихожан добросовестного и уважаемого ими пастыря, суд постановил: «Ввиду его социальной опасности для данной местности, применить к нему ссылку из пределов Московской области [ранее село относилось к ней] сроком на пять лет с обязательным поселением в отдаленных местностях, установленных НКЮ и НКВД».

Через год о. Михаил был освобожден, и вернулся в Тверскую епархию. По благословению архиеп. Тверского сщмч. Фаддея (Успенского) (память его 18 дек.) он был направлен служить в Скорбященский храм села Селец Максатихинского района с назначением быть благочинным 11-го благочиннического округа. За ревностное пастырское служение протоиерей Михаил в апреле 1932 г. был награжден палицею.

Как многие священники, побывавшие в заключении, о. Михаил держался осторожно, воздерживаясь говорить на политические темы. Но когда началось гонение на Православную Церковь, никакое благоразумие не могло оградить от ареста. Сотрудники НКВД вызвали запуганных лжесвидетелей, и хотя те не могли сказать об о. Михаиле ничего порочащего, но все, что они говорили, оформлялось как ценные свидетельства. Любое, самое лояльное по отношении к советской власти высказывание, приписываемое священнику, использовалось следствием в качестве доказательства его виновности в «контрреволюционной деятельности».

8 августа 1937 г. власти арестовали о. Михаила. При обыске забрали церковные документы, обратив особенное внимание на то, что ему благословляется быть духовником благочиния для духовенства и членов их семей. Поэтому первый вопрос сразу же после ареста священника был – какую организационную работу поручает о. Михаилу архиеп. Фаддей. В ответ священник сказал о ведении им учета и исповеди духовенства и их семей в своем благочинии. На дальнейшие вопросы-утверждения о ведении им «контрреволюционной и антисоветской работы» он отвечал отрицательно.

На этом допрос был окончен. 13 сентября тройка НКВД приговорила о. Михаила к расстрелу. Протоиерей Михаил Богородский был расстрелян 17 сентября 1937 г.

Сщмч. Илия (Измайлов) пресвитер (1937): Новомуч. [12 января 2010 г. по телевидение было передано сообщение о находке останков новомученика в Чувашии среди прочих, расстрелянных большевиками.]

Прмч. Стефан (Кусков) иеромонах (1937): Новомуч. Преподобномученик Стефан (в миру Степан Иванович Кусков) родился 10 декабря 1870 г. в городе Вышнем Волочке Тверской губернии в семье владельца токарной мастерской. Окончив школу, Степан поступил в монастырь, где нес послушание певчего. В 1898 г. он принял иноческий постриг.

Гражданская смута, начавшаяся после революции 1917 г., застала Степана в городе Петропавловске. Отрезанный от Тверской епархии линией фронта, он устроился в храме псаломщиком. Город захватывали то красные, то белые; некоторые священники уходили с отступавшими частями белых, другие принимали мученическую кончину от рук большевиков; священников стало не хватать, и монах Стефан был рукоположен в сан иеромонаха. После ухода белых из Петропавловска он перебрался сначала на Кубань, а затем вернулся на родину в Тверскую епархию, где был направлен служить в храм села Никольского Белоомутовского района.

С течением времени власти все усиливали преследования верующих и духовенства. В 1934 г. после Пасхи о. Стефан по обыкновению ходил по домам верующих крестьян с молебнами. До этого власти не возражали, но на этот раз сельсовет пригрозил священнику: если он будет ходить по домам, они его арестуют.

В 1936 г. советская власть начала новое гонение, направленное сугубо против Православной Церкви. Многие архиереи и духовенство были лишены регистрации, и тем самым им было запрещено служить в храмах под угрозой немедленного ареста. Потерял место в храме и о. Стефан.

Он был арестован один из первых после того, как государство приняло решение об истреблении православных священников. На следующий день после его ареста, 7 августа 1937 г., следователь допросил хозяйку дома, у которой о. Стефан снимал комнату. Она сказала, что слышала, как он жаловался на современную жизнь, говоря, что власти издеваются над народом, заставляя его работать день и ночь, хуже, чем на барщине.

Вторым и последним в качестве свидетеля был допрошен председатель сельсовета, на территории которого располагался храм, где служил о. Стефан. Тот показал, что о. Стефан ходил по домам в религиозные праздники, хотя ему это делать было запрещено; неизвестно, что он говорил, посещая крестьян, но можно предположить, что он вел среди них антисоветскую агитацию, так как политические кампании в деревне удается проводить с большим трудом.

После этого следователь допросил священника. Виновным себя в ведении «контрреволюционной деятельности» о. Стефан не признал.

В тот же день следователь составил обвинительное заключение, в котором писал, что священник «ведет повстанческую агитацию, систематически ведет антисоветскую агитацию среди колхозников о скорой войне и гибели советской власти».

13 сентября тройка НКВД приговорила иеромонаха Стефана к расстрелу. Он был расстрелян 17 сентября 1937 г.

Сщмчч. Иоанн (Ромашкин), Николай (Хвощев), Александр (Никольский), Петр (Лебединский) пресвитеры, мчч. Василий (Ежов), Петр (Лонсков), Стефан (Митюшкин) и Александр (Блохин) (1937): Новомуч.

Продолжение »