22 сентября / 5 октября

Прор. Ионы (VIII в. до Р.Х.). Сщмч. Фоки еп. Синопийского (117). Прп. Ионы пресвитера (IX), отца святых Феофана, творца канонов, и Феодора Начертанных. Блж. Параскевы Дивеевской (1915). Сщмч. Вениамина, еп. Романовского (1930).

Прп. Ионы Яшезерский (1589-1592). Прп. Макария Жабынского, Белевского чудотворца (1622). Собор Тульских святых. Мч. Фоки вертоградаря (ок. 320). Св. Петра, бывшего мытаря (VI). Сщмч. Феодосия Бразского (1694) (Румын.).

 Прор. Иона (VIII в. до Р.Х.). Святой пророк Иона был преемником пророческого служения св. пророка Елисея (память его 14 июня).

Книга пророка Ионы входит в состав Библии и содержит пророчества о судьбах израильского народа, о страданиях Спасителя, запустении Иерусалима и кончине мира. Кроме этого в книге повествуется, как пророк Иона был послан Господом с проповедью покаяния к жителям города Ниневии (Иона 3, 3-10).

Книга пророка Ионы особенно ярко прообразовательно говорит о Крестной смерти, сошествии в ад и Воскресении Господа Иисуса Христа.

 Сщмч. Фока еп. Синопский (117). В городе Синопе (на южном берегу Черного моря) жил некий муж, по имени Памфил, с женою своею Марией. Они были родителями блаженного Фоки. С юного возраста святой Фока сподобился получить такую благодать Святого Духа, что изгонял из людей бесов и исцелял недуги. Когда Фока возмужал, то за свою добродетельную жизнь был избран епископом в родном городе и ревностно стал пасти своих словесных овец. Он поучал их не только словом, но и своим примером. Многих людей он удержал от заблуждений, многих язычников отклонил от идолопоклонства и привел к почитанию Единого Бога. Св. Фока сподобился от Господа мученического венца, о чем был возвещен заранее в чудесном видении.

В царствование Траяна (98-117) он был предан на мучение правителем Африканом. Правитель долго принуждал его принести жертву идолам, но святой предпочел самого себя принести в жертву Богу. За то, что он не исполнил этого приказания, правитель велел привязать его к дереву и мучить его. Все тело его было покрыто ранами. Но святой Фока мужественно переносил страдания. С высоты он слышал голос, укрепляющий его. Мучители положили его на сильно раскаленный лист железа, но железо тотчас остыло. И во всех мучениях, сколько их не могли придумать для него, св. Фока оказался победителем, ибо ему помогало воинство ангельское. В темницах просвещал его свет небесный, в узах он веселился надеждой небесной свободы, в скорбях утешался ангелами, в ранах был укрепляем Иисусом Христом. После многих и различных мучений его бросили в разожженную баню, где он, молясь, предал дух свой в руки Божие. Его святое тело было с почестями погребено верующими, и при гробе совершались многие чудеса.

Память его празднуется также 22 июля в день перенесения мощей (403-404).

Прп. Иона Палестинский, пресвитер (IX), отец свв. Феофана, творца канонов, и Феодора Начертанных. Преподобный Иона жил в Палестине и был отцом

 Феофана (память его 11 окт.) и Феодора (память его 27 дек.) Начертанных, много пострадавших от иконоборцев. Св. Иона отличался богобоязненностью и добродетельной жизнью. С любовью заботился он о воспитании своих сыновей. Еще дома сам он обучил их книжной премудрости, более наставляя в правилах благочестия. В зрелом возрасте, приближаясь к старости, Иона, по изволению Божию, лишился своей супруги, и остаток дней своих решил посвятить на всецелое служение Богу. Он удалился в лавру святого Саввы Освященного (память его 5 дек.), где ранее подвизались и его святые сыновья. Здесь он принял иноческий постриг и, подражая подвижнической жизни иноков той обители, стяжал еще большую богобоязненность.

Иона непрестанно пребывал в строгом посте и усердных молитвах. Молясь о себе, он не забывал и мира, который оставил, и усердно молился Богу о христианском его устроении, о мире святой Церкви и благочестии царей Византийских, ибо они уклонились тогда в иконоборческую церковь и возмущали мир Церкви Божией. В таком добродетельном житие Иона достиг преклонной старости и за свою богоугодную жизнь стяжал себе от Бога благодатный дар врачевания. Мирно достигнув конца дней своих, он радостно предал святую и блаженную свою душу Господу.

 Блж. Параскева Дивеевская (1915). Блаженная Параскева Ивановна, всем известная по данному ей прозвищу «Паша Саровская» и почитаемая в Дивеевской обители за «маменьку», родилась в Тамбовской губернии, Спасского уезда, в селе Никольском, в поместье господ Булыгиных, от крестьянина Ивана и его жены Дарьи, которые имели трех сыновей и двух дочерей. Одну из них, в будущем Пашу, звали Ириной.

Господа отдали ее, против ее желания, замуж за крестьянина Федора. Ирина жила с мужем хорошо, согласно, любя друг друга. Ирина хорошо работала, ходила на барщину, любила церковь, службу, усердно молилась, избегала гостей, общения и не выходила на деревенские игры. Так прожили они с мужем 15 лет. Господь не благословил ее детьми. Потом господа Булыгины продали их другим помещикам, немцам, господам Шмидт, в село Суркот. Через пять лет после этого ее муж заболел чахоткой и умер. Сколько не пытались ее опять выдать замуж, она решительно не соглашалась. Тогда господа взяли ее в кухарки и экономки.

Через полтора года стряслась беда с усадьбой Шмидта, обнаружилась пропажа двух холстов. Прислуга рассказала, что их украла Ирина. Приехал становой со своими солдатами, и помещики попросили их наказать Ирину. Солдаты зверски ее били, истязали, пробили ей голову, порвали уши. Ирина же отрицала свою вину. Тогда позвали гадалку, и та сказала, что холсты действительно украла Ирина, но другая, и спрятаны они в реке. Холсты после этого нашлись.

После перенесенных истязаний, Ирина не захотела больше жить у своих господ «нехристей» и ушла. Через полтора года ее нашли в Киеве, куда она добралась Христовым именем на богомолье. Вернули хозяевам. Помещики, чувствуя свою вину, простили ее.

Господа сделали ее огородницей, и более года она прослужила им в этом качестве. Но после Киева с ней произошла внутренняя перемена. Теперь в ее сердце жил один Бог, и, наконец, она убежала от господ вторично.

Через год, по объявлению, ее опять нашли в Киеве и арестовали. Снова ей пришлось испытать страдания острога, этапного препровождения к помещикам, но господа не приняли ее и выгнали раздетую, без куска хлеба на улицу в деревне. Идти ей теперь в Киев было непосильно. В духовном смысле участь ее решилась; при помощи прозорливых подвижников Киевской Лавры она знала волю Божию. Несомненно, эти духовные отцы благословили ее на юродство ради Христа.

Пять лет она бродила по селу как помешанная, служа посмешищем не только детей, но и всех крестьян. Тут она выработала привычку жить все четыре времени года на воздухе, голодать, терпеть стужу и затем пропала. За неимением личных сведений от блаженной Паши, неизвестно, где она жила до переселения в Саровский лес, или она прямо удалилась туда из господской деревни. Одно несомненно, что в Киеве она приняла тайный постриг с именем Параскева.

В Саровском лесу, по свидетельствам монашествующих, она пребывала около 30-ти лет. Жила в пещере, которую сама себе вырыла. Ходила она временами в Саров, в Дивеево, и ее часто видели в Саровской мельнице, куда она являлась работать на живущих там монахов.

Она обладала всегда удивительно приятной наружностью. Во времена же жития в Саровском лесу она стала внешне похожа на Марию Египетскую (память ее 1 апреля). Худая, высокая, совсем сожженная солнцем и поэтому черная, страшная, носила в то время короткие волосы, так как былые красивые длинные волосы ей мешали передвигаться в лесу. Босая, в мужской монашеской рубашке, свитке, расстегнутой на груди, с обнаженными руками, она приходила в монастырь и наводила страх на всех, не знавших ее.

За четыре года до переезда в Дивеевскую обитель она временно проживала в одной из деревень. Ее уже тогда считали блаженной, и прозорливостью своею она заслужила всеобщее уважение и любовь. Крестьяне и странники давали ей деньги, прося молитв, а враг невидимый внушил разбойникам напасть и ограбить ее несуществующие богатства, чем уподобил ее страдания страданиям батюшки Серафима. Негодяи избили ее до полусмерти, и блаженную Пашу нашли всю в крови. Она болела целый год и совершенно уже никогда не поправлялась.

Живя уже в Дивееве, она поздней осенью 1884 г. шла мимо ограды кладбищенской церкви Преображения Господня и, ударив палкой о столб ограды, сказала: «Вот этот столб повалю, так и пойдут умирать; только поспевай могилы копать!» Слова эти вскоре сбылись: как повалился столб, сначала умерла Пелагея Ивановна, за нею умер священник Феликсов, потом столько монахинь, что сорокоусты не прекращались целый год.

Прасковья Ивановна под старость начала толстеть. Типичная наружность ее была разнохарактерной, смотря по настроению внутреннего духа, то чрезмерно строгая, сердитая, грозная, то ласковая и добрая, то грустная. Оставаясь в келье одна, она работала: вязала чулки, делала пряжу. Это занятие сопровождалось внутренней Иисусовой молитвой. Привычка ее жить с природой, в лесу, заставляла блаженную Пашу иногда летом и весной удаляться в поле, в рощи и там проводить в молитве и созерцании по нескольку дней. Не забывала она и те монастырские послушания, которые отдалены были на несколько верст от обители, познавая по прозорливости духовные потребности монашествующих, но живущих на большой дороге, в соблазне. Она стремилась туда бороться с невидимым врагом и наставлять сестер. Везде ее принимали с радостью. К особенностям ее пути относится стремление переходить с места на место. С каждым годом возрастало число страждущих, обращавшихся к ней за советами, с просьбами помолиться за них.

Очевидцы рассказывали, что Прасковья Ивановна жила в небольшом домике слева от монастырских ворот. Под окнами ее домика всегда можно было видеть паломников. Имя Прасковьи Ивановны было известно не только в народе, но и в высших кругах общества. Люди шли к блаженной за советом и утешением нескончаемой вереницей, и Господь через Свою верную рабу открывал им будущее, врачевал недуги душевные и телесные. По свидетельству очевидцев блаженная часто отвечала на мысли. Многих случаев прозорливости блаженной Параскевы невозможно собрать и описать.

Из воспоминаний монахини Серафимы (Булгаковой): «В конце XIX столетия начал ездить к нам  в Саров будущий митрополит Серафим (сщмч., память его 28 нояб.), тогда еще блестящий гвардейский полковник Леонид Чичагов… Когда Чичагов приехал в первый раз, Прасковья Ивановна встретила его, посмотрела из-под рукава и говорит: “А рукава-то ведь поповские”. Тут же вскоре он принял священство. Прасковья Ивановна настойчиво говорила ему: “Подавай прошение государю, чтобы нам мощи открывали” [прп. Серафима Саровского]. Чичагов стал собирать материалы, написал “Летопись…” и поднес ее государю. Когда государь прочитал ее, то возгорелся желанием открыть мощи…»

В дом блаженной Паши Саровской в 1903 г., после канонизации прп. Серафима, приехали император Николай II и императрица Александра Феодоровна. Перед приходом гостей блаженная Паша велела вынести все стулья и усадила императорскую чету на ковер. Блаженная старица предсказала рождение наследника, предупредила о предстоящих гонениях на Церковь, о гибели династии Романовых. После этого государь часто обращался к блаженной Прасковье Ивановне, посылал к ней великих князей за советом. Незадолго до своей кончины блаженная часто молилась перед портретом государя, предвидя скорую его мученическую смерть.

Скончалась блаженная схимонахиня Параскева 5 октября 1915 г. в возрасте 120 лет. Похоронили блаженную старицу у алтаря Троицкого Собора Дивеевского монастыря рядом с блаженной Пелагией Ивановной.

Перед своей кончиной блаженная Параскева благословила жить в Дивеевской обители свою преемницу – блаженную Марию Ивановну (память ее 26 августа).

 Сщмч. Вениамин (Воскресенский), еп. Романовский (1930): Новомуч. Священномученик Вениамин (в миру Василий Константинович Воскресенский) родился 15 января 1871 года в селе Переславцево Угличского уезда Ярославской губернии в семье священника. Отец Константин был одарен большими музыкальными способностями, такими же способностями оказались одаренными и его сыновья – все пятеро были регентами училищных хоров, а один из них регентом архиерейского хора. В 1877 году отец Константин основал в селе начальную школу, которая за отсутствием помещения расположилась в его доме; учительницей в ней стала его супруга, Александра Васильевна.

Первоначальное образование Василий получил в Ростовском духовном училище. С 1886 по 1892 год он учился в Ярославской Духовной семинарии, а с 1892-го – в Московской Духовной академии. Окончив академию в 1896 году, Василий Константинович в 1898 году был назначен помощником инспектора в Кутаисскую Духовную семинарию; здесь он преподавал русскую литературу и историю. В 1901 году его перевели в Тифлисскую Духовную семинарию. Оказавшись в Тифлисе, он окончил Тифлисское Императорское музыкальное училище по классу теории музыки. В 1908 году Василий Константинович был переведен в Вятскую Духовную семинарию, а через год – в Вологодскую. В 1911 году он был назначен преподавателем Священного Писания и руководителем семинарского хора в Ярославской Духовной семинарии. В то время в среде духовенства Ярославской епархии возникла идея собирать капиталы на учреждение стипендии для студентов семинарии, чтобы бедность и недостаток средств не могли быть препятствием к получению образования; идея нашла многих сторонников и стала успешно осуществляться. Василий Константинович принял деятельное участие в этом и стал активным жертвователем.

Имея большие музыкальные дарования и прекрасную профессиональную подготовку, Василий Константинович принял горячее участие в развернувшейся в те годы в церковной прессе полемике – состоять ли хору из профессиональных певцов или стремиться к церковным напевам унифицированными для всех храмов Русской Православной Церкви или оставаться местным различиям в напевах, как имеющим немалую самостоятельную ценность, так как в них зачастую запечатлелись благочестие и молитвенный настрой наших предков в большей степени, чем в некоторых произведениях, которые публиковались в нотных печатных сборниках.

С проведением глубоких общественно-политических, но малопонятных крестьянам реформ, с началом войны 1914 года перед народом стало возникать все больше проблем, которые требовали объяснения, и прежде всего с точки зрения религиозной, нравственной. В 1915 году архиепископ Ярославский Агафангел (Преображенский) организовал при Ярославской кафедре проповеднический кружок, в который были приглашены наиболее авторитетные и талантливые пастыри-проповедники, преподаватели семинарии, и среди других Василий Константинович. На участниках кружка лежала обязанность произносить проповеди за богослужениями в различных храмах епархии.

В 1916 году Василий Константинович был назначен членом издательского отдела епархиального просветительского Братства святителя Димитрия, а в начале 1917 года он был приглашен принять участие в разработке проекта нового устава Братства. Помимо организации церковного хора в семинарии Василий Константинович организовал церковный хор у себя на родине в селе Переславцево.

После закрытия семинарии во время безбожных гонений в 1918 году Василий Константинович стал работать в общеобразовательной школе в городе Ярославле. В 1919 году собрание духовенства и мирян Ярославской епархии выбрало его в члены Епархиального Совета.

4 июня 1921 года съезд духовенства и мирян Тутаевского уезда избрал Василия Константиновича кандидатом на кафедру епископа Тутаевского. В 1921 году Василий Константинович был пострижен в мантию с именем Вениамин и хиротонисан во епископа Тутаевского, викария Ярославской епархии, став одним из ближайших помощников митрополита Агафангела. Тутаевская паства во владыке Вениамине обрела одного из ревностнейших архиереев, который своим истовым богослужением, праведной жизнью, дарами проповеди и рассуждения привлек к себе сердца многих верующих: они увидели в нем не столько церковного администратора, сколько самоотверженного подвижника, подобного древним архипастырям-христианам.

В июне 1922 года ОГПУ арестовало митрополита Ярославского Агафангела в надежде, что вся власть церковная перейдет к обновленцам, но православное духовенство Ярославской епархии обратилось с письмом к епископу Вениамину, в котором писало, что в отсутствие митрополита Агафангела главой Православной Церкви в епархии признают только его. Вслед за этим, летом того же года, епископ Вениамин был арестован. 15 октября 1922 года состоялось собрание духовенства и мирян Ярославля, в котором приняло участие около трех тысяч человек. Собрание заявило о своей верности православию, об отвержении обновленческого ВЦУ и постановило признавать правящим епископом владыку Вениамина. Епископ Вениамин находился в это время в тюрьме, и власти попытались обвинить его в организации собрания, но доказать это они не смогли. Владыка был обвинен в использовании религиозных предрассудков масс с целью свержения рабоче-крестьянской власти и приговорен к семи годам заключения. В 1922 году в связи с 5-летним юбилеем советской власти срок заключения был сокращен, и в 1926 году епископ был освобожден и вернулся к служению. Посещая часто сельские приходы Тутаевского уезда, он везде произносил проповеди. Для усиления проповеднической деятельности, в которой теперь за отсутствием школ и сосредоточивалось все церковное просвещение, он брал с собой наиболее одаренных проповедников-священников. ОГПУ через многочисленных осведомителей вело наблюдение за епископом, накапливало материалы и готовилось его арестовать.

Характеризуя Владыку, сотрудники ОГПУ писали о нем: «Хороший оратор. Выступает часто с проповедями, в которых использует всякий удобный случай для антисоветской агитации…»

Вечером 12 июня 1927 года епископ Вениамин был арестован и заключен в тюрьму в городе Ярославле. Следователь ОГПУ потребовал от епископа, чтобы тот рассказал о своих поездках по уезду, а также какого содержания проповеди он произносил в храмах и что он может ответить на разного рода свидетельства против него, которые имеются в распоряжении ОГПУ.

Владыка ответил: «Я примерно в апреле решил поехать в города Рыбинск, Пошехонье-Володарск и Мологу с целью совершения там праздничных богослужений. В город Рыбинск я прибыл 10 июня 1927 года и в тот же день выехал в город Пошехонье-Володарск и вечером 11 июня служил всенощную, во время которой говорил проповедь о научном просвещении, что полнота научного просвещения ведет к вере, а к неверию ведет недостаток такового просвещения... Никаких выпадов во время моей проповеди против советской власти и против партии ВКП(б) я не делал. После обедни в соборе 12 июня я указал как на печальное явление, что часть публики предпочла базар церковной молитве, и обратился к молящимся с призывом хранить праздники, а для труда употреблять шесть дней, данных Богом, напоминая о древнем еврейском пророке, который обличал еврейский народ за нарушение суббот. Пророк за эти нарушения предсказал гибель еврейского народа. Я сказал, что нарушение праздников грозит и нам такой же опасностью. Обращался с призывом хранить церковные уставы, в частности, говорил о постах, о религиозном воспитании детей, как основе нравственности, призывал все браки совершать с церковным благословением, обличал разводы.

Современное неверие между прочими причинами держится не оттого, что люди стали более сознательными, а наоборот, недостаточной сознательностью. В этом вопросе я СССР из всех стран вообще не выделял, и об упадке культуры в советской стране я не говорил. Распятие Христа, совершившееся две тысячи лет тому назад, продолжается все время, от первых дней и до сего времени, и будет продолжаться до конца мира, и борьба антихриста со Христом также шла, идет и будет идти. Выражения, что теперь антихристы создали гонение на Церковь, я не употреблял. Я говорил: "Борьба антихриста, то поднимающаяся, то падающая, в нашу эпоху ХХ столетия вновь усиливается". Я борюсь с неверием, среди неверующих есть люди и власти, следовательно, в этой части моя борьба, конечно, касается и их, но они не являются специальным объектом моей борьбы, а сливаются со всей массой неверующих, и в этой массе моя борьба касается их не как представителей власти, а как частных людей. И поэтому я никогда не считал, что борюсь против советской власти как власти».

10 июля 1927 года следствие было завершено, и его материалы отправлены для принятия окончательного решения в ОГПУ в Москву, которое передало дело на рассмотрение тройки при Секретном Отделе ОГПУ. 23 сентября 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Вениамина к трем годам ссылки в Казахстан. Епископ Вениамин был выслан в город Джамбейт Уральской области. Впоследствии он был переведен в город Каратюбе в той же области. Находясь в ссылке, епископ активно поддерживал письменные связи со священниками викариатства и с верующими.

Отовсюду приходили известия о закрытии храмов и об арестах священнослужителей. Становилось до очевидности ясно, что враг Христов поставил целью своей уничтожить самое христианство на русской земле.

Из епархии к владыке все время приходили скорбные известия о закрытии храмов, так что и целые города с тысячами православных людей оказывались лишенными богослужения.

Почитая долгом архиерея высказать свою церковную точку зрения, как он понимает возникшие перед Русской Православной Церковью вопросы, требующие церковного разрешения, епископ Вениамин направил 16 июня 1929 года на квартиру благочинного протоиерея Флегонта Понгильского письмо для архиепископа Павла. Протоиерей Флегонт передал письмо архиепископу.

Архиепископ Павел, ознакомившись с письмом, передал его митрополиту Сергию, и оно вскоре попало в ОГПУ и было направлено затем начальнику Уральского Окружного отдела ОГПУ со следующей характеристикой: «Из документа видно, что Вениамин не скрывает свою физиономию, а прямо призывает к борьбе с "безбожной властью". Предлагаем тщательно разработать Вениамина на предмет выявления его связей среди местных церковников и его контрреволюционной работы».

28 июля 1929 года, после того, как сотрудниками ОГПУ были сделаны выписки из этого письма, начальник Уральского Окружного отдела ОГПУ распорядился: «Начать усиленную проработку Вениамина, окружить его нашими осведомителями, поставить перед последними задачу выявления связей Вениамина контрреволюционным духовенством... Результат вашей работы со­общить».

В начале сентября 1929 года в Ярославле была арестована большая группа духовенства во главе с архиепископом Варлаамом (Ряшенцевым). Был арестован и архиепископ Павел (Борисовский), но вскоре, после согласия на сотрудничество с ОГПУ, он был освобожден.

3 января 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила архиепископа Варлаама и вместе с ним еще тридцать два человека к различным срокам заключения, а 18 февраля 1930 года следователь ОГПУ распорядился: «Привлечь к ответственности через соответствующие органы находящегося в ссылке епископа Вениамина Воскресенского за распространение антисоветской переписки».

По приезде в Уральск владыка Вениамин был заключен в тюрьму, всего по этому делу было арестовано 29 человек, а поскольку он имел сан епископа, то ОГПУ сделало его главным обвиняемым по делу, воздав, таким образом, честь его сану.

5 апреля епископ Вениамин был допрошен и, отвечая на вопросы следователя, сказал: «Виновным себя не признаю, на советскую власть я никогда и никого не натравливал. Причем видеться с участниками, перечисленными вами, я не виделся лично, многих совершенно не знаю, поэтому разумею исключительно письменные связи с указанными лицами, а они, эти связи, у меня были регулярны и по различным вопросам, – я заявляю, что в письмах к ним на советскую власть я их не натравливал. Что, собственно, означает натравливать на советскую власть? В подлинном понимании я не добивался того, чтобы внушить верующим мысль о свержении советской власти, но я абсолютно не согласен с ее политикой гонения на религию, с ее антицерковной, антирелигиозной деятельностью... Я борюсь с безбожием советской власти, жалуюсь на это безбожие, но убежден, что это не означает призывание к свержению советской власти как государственной власти. В моем понимании религия и государство – "Бар" – есть два разных института. Жалоба на безбожие не означает борьбы с государством.

В одном из писем на имя епископа Ярославского Павла я писал, что если судьбой истории суждено произвести государственную перемену когда-либо в СССР, в смысле перемены советской власти на другую, то в этом повороте большую долю вины будет иметь сама советская власть, так как она своей политикой безбожия возбуждает против себя население и не вызывает к себе симпатии. Вы сами больше всего возбуждаете верующие массы против себя, именно своей безбожной политикой...»

Из тюрьмы он продолжал писать своим духовным детям и близким.

Следствие по делу продолжалось около года, епископ во все время следствия тяжело болел и был определен в тюремную больницу. Врач, поставивший ему диагноз в больнице, писал, что епископ болен эмфиземой, миокардитом, а также страдает от последствий кровоизлияния в мозг, выразив­шихся в параличе правой стороны тела, так что он почти не владеет правой рукой и ногой, не может писать и с трудом говорит. Однако власти, несмотря на такое состояние здоровья владыки, не освободили его.

10 сентября 1931 года тройка при Полномочном Представительстве ОГПУ в Казахстане приговорила епископа к десяти годам заключения в концлагерь. Приговор этот над ним уже свершиться не мог – епископ Вениамин скончался в тюремной больнице и был погребен в безвестной могиле.

Мч. Фока вертоградарь (ок. 320). В том же городе Синопе, но в другое время, жил иной Фока (см. выше). Он устроил себе сад близ моря и, посадив в нем различную зелень, продавал ее, имея, таким образом, пропитание и самому себе, и нищим.

Блаженный Фока был добродетелен и ревностно стремился к своему спасению. Слух о благочестивой его жизни прошел среди людей. Слух о святом дошел и до нечестивого князя этой страны. Князю рассказали, что Фока не только сам верует в Распятого, но и других обращает к Нему. Тогда князь послал своих слуг, чтобы они убили раба Христова. Их встретил сам Фока и пригласил в гости. Они не узнали его и рассказали о своей цели. Св. Фока оставил их пировать и ночевать у себя в доме, пообещав утром привести им разыскиваемого ими Фоку.

Он же в это время устроил в своем саду гроб, приготовил все необходимое для погребения, роздал нищим свое имение и всю ночь пребывал в молитве, приготовляясь к смерти. Утром он сознался посланцам князя, что он и есть тот Фока, которого они ищут. Устыдившись, слуги не хотели обагрить рук своих кровью этого человека, радушно принявшего и угостившего их. Но он стал просить и умолять их, чтобы они исполнили поручение. Святой Фока стремился освободиться от уз тела и жить со Христом. Он сильно желал пролить свою кровь за Христа, ибо имел великую любовь к Богу.

Так принял он венец мученический, будучи усечен  в главу мечом. Его святые мощи были погребены в приготовленном им самим гробе. Впоследствии, когда просияло в тех странах благочестие, над гробницей мученика была выстроена церковь во имя его. И многие верующие черпали благодать от святых мощей его, получали исцеления от болезней и утешения в печалях.

Св. Петр Африканский, бывший мытарь (VI). В Африке жил один жестокосердый и немилостивый мытарь, по имени Петр. Никогда он не жалел неимущих, не имел в уме своем помышления о смерти, не ходил в Божии церкви, сердце его всегда было глухо к просящим милостыню. Но благой и человеколюбивый Бог не хочет смерти грешников, а заботится о спасении всех и неисповедимым своим Промыслом спасает каждого. Он и Петру явил свою милость и спас его следующим образом.

Однажды нищие и убогие, сидевшие на улице, стали хвалить лиц, относившихся к ним с милосердием, молились за них Богу, а немилостивых укоряли. Беседуя так, они заговорили и о Петре, рассказывали о том, как он жестоко поступает с ними, стали спрашивать один другого, получил ли кто когда-нибудь какую-либо милостыню из дома Петра. Когда же не нашлось такого человека, один из убогих встал и сказал: «Что вы дадите мне, если я сейчас пойду и испрошу у него милостыню?»

Уговорившись, они собрали залог, а тот нищий, отправившись, стал у ворот Петра. Вскоре Петр вышел из дома. Он вел осла, навьюченного хлебами для княжеского обеда. Нищий поклонился ему и стал громко просить милостыни. Петр схватил хлеб, бросил его в лицо нищему и ушел. Подхватив хлеб, нищий пришел к своим собратьям и сказал: «Из рук самого Петра я получил этот хлеб». При этом он стал прославлять Господа, и благодарил Его за то, что Петр так милостив.

Спустя два дня, мытарь расхворался так сильно, что даже был близок к смерти, и вот ему представилось в видении, будто он стоит на суде и на весы кладут его дела. На одной стороне у весов стояли смрадные и злые духи, по другую же сторону весов находились светлые и благообразные мужи. Злые духи принесли все злые дела, какие совершил Петр мытарь в течение всей своей жизни с самых юных лет, и положили их на весы; светлые же мужи не находили ни одного доброго дела Петра, которое можно было бы положить на другую сторону весов. Наконец, один из них положил на эту чашу тот хлеб, который Петр подал ради Христа нищему, хотя и по неволе, два дня назад. И вдруг этот хлеб перетянул весы на свою сторону. Тогда светлые мужи сказали мытарю: «Ступай, убогий Петр, и прибавь еще к сему хлебу, чтобы не … Продолжение »